Очередь - стр. 6
– Муж! Муж на машине не ездит.
– Он же ездил?
– Отобрали права.
– Пьяный был?
– Может, не очень, но было.
– Сколько времени прошло? Можно попытаться помочь ему. Там есть связи.
– Да не хочет он. Очередь! И так деньги его. Не на мои же доходы машину покупать. Кто деньги дает, кто руль держит, а кому – в очереди стоять. Вернее, тому и стоять. Ну да ладно, спасибо. Значит, надо брать отпуск за свой счет на эти дни?
– Не знаю, Лариса Борисовна, но больше я ничем помочь не могу.
– О чем вы говорите?! Спасибо и на этом. Да еще какое спасибо!
«Ничто так не способствует самоутверждению, как возможность помогать, – подумала Лариса. – Сразу чувствуешь себя человеком. От доброты лучше всего дающему. Поможешь другому, полюбишь другого, и, стало быть, и себя. А потом, глядишь, и он тебе помог. Или вот сестру на работе за недоделку, даже пусть не сестру, пусть доктора, да кого угодно обругаешь – и вроде квиты. Он не сделал – ты отругал. А промолчишь – и он должник твой. Да и вообще… Люди чаще всего ругают что-то в ком-то, подозревают в ком-то что-то сознательно плохое, ища, вымучивая, изживая, а то и усиливая свои собственные скрытые или явные пороки, недостатки, слабости, и всегда люди чаще думают, говорят, ругают то, что сами ощущают, делают, могут сделать. Про незнакомое лишь слушают и даже не ругают. Впрочем, ругают тоже. Совсем запуталась… – Лариса думала с благодарностью и о себе и об этом благодетеле. – Люди и должны поддерживать друг друга…»
И наступил день. Лариса приехала в указанное место.
Слева, чуть поодаль, стоял дом с колоннами, построенный, наверное, в конце сороковых годов, – райисполком. Когда-то это был горисполком, но теперь бывший город слился с Москвой, поглощен ею. Перед Ларисой лежал пустырь. За пустырем – новый дом, длинный, подъездов на пятнадцать. Чуть дальше – еще строение, тоже дом жилой. Еще дальше – стройка. На пустыре одиноко стоял какой-то маленький домик, похожий на закрытую беседку. Хорошо, что дело к весне идет, солнца все больше и больше, а то ведь и замерзнуть можно. От домика уже тянулась очередь человек в триста. Лариса решила пройти к началу и все разузнать, но предварительно выяснить, кто же со списком, и записаться. А уж там видно будет. Записалась. Замкнула собой эту чреду людей. Сразу пойти на рекогносцировку ей не удалось. Очереди имеют свои законы: нужно дождаться следующего, определиться и зафиксировать свое место живым человеком, а не только мертвым номером, списком на все терпящей бумаге.
«Не похоже, чтоб большинство хирурги. – Лариса оглядывала своих соседей на ближайшие несколько суток. – Публика вполне респектабельная… В основном мы все в какой-то степени мещане. В основном о вещах думаем, о своем заботимся, машину приехали приобретать. Странное дело: мещанин – это ведь тот, кто не торопится, боится быстрых перемен, жаждет устойчивости, покоя, опасается новаций, да, да, не торопится. А тут машина! Может, все-таки торопится? А? Кто ж его знает. Мещанин ни с чем не борется. Но ведь если борешься с кем-то, с чем-то, идешь супротив чьей-то мысли, это уже не собственная позиция, а просто античья-то позиция. Нет личностной самостоятельности».