Очень высокие горы. Восхождение - стр. 19

София Юру поразила. Он знал – у храма диссонанс между внешним обликом – эдакая груда камней, контрфорсы лишь усугубляют нелепости строения – и тем божественным величием, что внезапно открывается посетителю, оказавшемуся внутри. Но одно дело знать, рассматривая фотографии… Велика оказалась Святая София, велика и исторична! За полторы тысячи лет она успела побывать и православным храмом, и мусульманской мечетью, и теперь принимала посетителей со всего мира в качестве музея.

Юра стоял, задрав голову, и даже боялся пошевелиться. Не-е-е-ет… Душу не обманешь! Атмосфера одного из главнейших православных храмов мира сохранилась… не пропала… не исчезла за штукатуркой османских властителей, даже четыре огромных щита с именем Аллаха ничего не меняли (а в общем-то, что такого? Имена Бога же написаны). Древний православный храм. Великий и Святой. Для Юры это было почему-то крайне важно. Сам бы он вряд ли сумел сформулировать ответ на это «почему», почти точно так же, как с любовью к горам. Юру тянуло к Православию, давно тянуло. Крестился он уже в сознательном возрасте, в двадцать пять. Мотивацией стало страстное увлечение историей. «Я русский, а значит православный», – сделал из всего прочитанного вывод Серов, на самом деле слабо представляя себе, что это такое, Православие. Но приняв решение, поехал в Киев и крестился (а где крестилась Русь? Туда и поехал). Крестился без крёстных, батюшка по-скорому совершил таинство, особо не утруждая ни себя, ни крещаемого. А после воодушевлённый Юрка (только после!) прочитал Евангелий и впал в задумчивость. Лишь спустя две недели он очнулся и авторитетно изрёк: «Бред сумасшедшего!», решив больше к этому вопросу не возвращаться. Но время шло, и Юра несколько раз даже пытался зайти в церковь (зайти – в смысле начать ходить, стать прихожанином), но каждый раз ему что-то мешало, что-то отвлекало. То буддизм, то индуистские идеи реинкарнации, то ещё какая напасть в виде «вещих» снов. Плутал Юра. Плутал… Но душою тянулся к Русскому Православию, даже продолжая отмахиваться, даже считая, что всё это лично его не касается, что это только «гены предков». А ещё в последнее время наладилось его «нечаянно» перемещать – то в Иерусалим, то в Ватикан, то на Синайскую гору29. Теперь вот сподобился попасть в Константинополь, в Великую Софию. По ощущению Серова, это было… «круто»! Как «круто»? Да вообще «круто-круто»! Но далеко ещё было Серову до Православия, далеко, как до Эвереста.

Как София Великая велика, так Голубая мечеть голуба, но не снаружи, а внутри. Внешне она выглядит более изящно, более воздушно, что ли, чем её великая соседка. Но, по личному мнению Юры, она всё же проигрывала главному храму Константинополя как в величии, так и во внутреннем убранстве. Впрочем, последним упрекнуть мечеть сложно: в исламе наложен строжайший запрет на изображение Бога, Иисус для них только пророк, а посему изукрашена она изнутри лишь скромным коричнево-голубым растительным орнаментом да золотыми надписями имени Бога. Вход в Голубую мечеть свободный, частично ограничен на время намаза и требует от посетителей отсутствия обуви, а от женщин – покрытой головы. В остальном никаких препон к посещению. Юра отметил, что в мечети чувствует себя тоже вполне… Не как в православном храме, но без особого напряжения. Как в гостях. На том посещение храмов и завершили.