Очень сложная задача - стр. 33
Между тем под присмотром Буценко, который, впрочем, и не особо следил за пленниками, те натаскали листьев диких бананов и принялись устилать ими дно лодок.
«Ловко придумали, – удивился про себя их находчивости Гном, убирая карту. – Глядишь, через пару дней освоятся и из изнеженных цивилизацией рыхлотелых, женоподобных мужичков превратятся в тарзанов».
От этой мысли ему стало весело. Его взгляд непроизвольно задержался на Павловой. Положив под коленки лист какого-то растения, она перегнулась через борт лодки и равняла на ее дне импровизированную постель. Быстро светало. В серебристо-розовом свечении, среди зарослей бамбука, диких бананов и стволов причудливо искривленных деревьев, стоя перед первобытной лодкой, эта современная женщина показалась ему богиней. Он впервые за все время внимательно разглядел и по достоинству оценил все ее прелести. У Павловой были красивые, пепельного цвета волосы, похожие на миндалины глаза и маленький, слегка вздернутый носик. Аккуратные ручки с длинными и тонкими пальцами совсем не портила налипшая до самых локотков грязь и порезы. Осиная талия, округлые, крепкие, без намека на целлюлит бедра.
Он сглотнул слюну. Ему захотелось подойти к ней, схватить в свои объятия, повалить на спину и впиться губами в ее красивый рот. От этого желания сердце замолотило как пулемет, а голова закружилась.
«По-моему, я превращаюсь в маньяка, – отвернувшись в сторону, не на шутку испугался он. – Ведь еще чуть-чуть, и бросился бы!»
Романенко и Хачубаров направились вдоль берега, предварительно включив радиостанции.
– Ты спи, я пока посижу, – тронул его за плечо Стас. – Все равно из-за боли уснуть не смогу.
Гнатенко достал из рюкзака аптечку и положил рядом с собой:
– Давай свою голову, – он вынул пузырек с перекисью водорода, ампулу йода, надорвал упаковку с ватой.
Сокрушенно вздохнув, Стас уселся на землю и пригнул шею.
Бинты размотались легко. Они были мокрыми от пота, сырости и росы. Даже тусклого освещения было достаточно, чтобы убедиться в худшем. Под сложенной в несколько слоев марлей с антисептической мазью, которую наложили еще на аэродроме, зияла страшная, воспалившаяся по краям рана. Глаз штурмана заплыл и гноился. Ухо раздулось до неимоверных размеров и почернело.
– Ну что там? – заволновался Стас.
– Не знаю, – честно сказал Гном. – Улучшений точно нет.
Намотав на обломок ветки ваты, он смочил ее в перекиси и принялся смывать желто-коричневую кашицу. Подошла Павлова.
– А вы чего не спите? – спросил Гном.
Она нагнулась к его уху:
– Шевелев умер...
– Как! – Гном вскинул на нее удивленный взгляд. – Не может быть! Я ему даже укол сделал...