Очень наивные истории - стр. 8

– Мы… мы не можем ничего сделать, – прошептала рыжеволосая девочка и вытерла слёзы рукавом толстовки. – Понимаете? Не можем! А Марии Петровне каково? Приходить на уроки и смотреть, как он сидит и ухмыляется. Он теперь всех учителей доводит. Батюшка, как нам её поддержать?

… Дети ушли. Проводив их до калитки, отец Николай медленно пошёл назад. Поднялся по ступенькам храма, остановился. Вокруг цвела весна. Нежная зелень уже покрыла тонкие веточки кустиков. Природа жила, возрождаясь вместе со Спасителем. Батюшка перекрестился, вошёл внутрь. На середине церкви стоял Ванька. Не шевелясь, юноша смотрел на иконы. Его отчаянный взгляд переходил с одного лика на другой. Ударил колокол. Это группа детей поднялась на колокольню вместе с учителем. И тут… Отец Николай на мгновение потерял дар речи. Ясно, так, словно это был не мираж, батюшка увидел тень от огромного колокола. Умом он понимал, что колокольня находится над ними, что такого просто не может быть. Но тень качалась в такт звону, и в центре этой тени был Ванька. Луч солнца, падающий из окна, освещал его русые волосы. Ванька стоял, а тень медленно качалась. Он был центром чего-то необъяснимого, незримого, и вокруг этого центра текла жизнь.

Батюшка моргнул. Пропал звон. Исчезла тень. Только юноша стоял возле иконы.

– Вань, ты их ко мне привёл? – спросил отец Николай, подходя ближе.

– Да.

– Почему?

– У меня мама учитель. Я, когда узнал, что случилось, сразу её на месте Марии Петровны представил. Допустил бы я, чтобы с моим близким человеком так обращались? Унижали? Оскорбляли? Но я ничем помочь не могу, сами понимаете. Вот и подумал: раз мы не можем ничего сделать, то может кто-то другой. Кто-то, кто выше всего этого. Знаете, батюшка, если нашего одноклассника из школы не выгонят, то я хочу, чтобы Мария Петровна осталась дома с дочкой. Потому что у каждого человека есть гордость. Не гордыня, отец Николай, а именно гордость. Чувство человеческого достоинства. И никто не имеет права это чувство убивать. Пусть он сам к экзаменам готовится. А мы справимся. Мы самостоятельные. Нас так Мария Петровна воспитала.

…Девочка плакала. Прижавшись спиной к старой шершавой яблоне, она вытирала кулачком слёзы. Светлые волосы рассыпались по плечам, выбились из хвоста, и тёплый ветер робко дотрагивался до них, словно жалея.

Там, среди листвы и кряжистых ветвей, её и нашла бабушка. Осторожно наклонилась, придержала ветви, подошла к внучке. Такой Мария её и запомнила: седой, с аккуратно убранными в пучок волосами и живыми, озорными зелёными глазами. Бабушка была в лёгком домашнем платье, поверх которого повязала передник. Она присела рядом с внучкой, спросила: