Очень древнее зло - стр. 12
– Слушай… – а рыжая повернулась к сестрице. – А ты можешь там… не знаю… дракона найти?
– Думаешь, так легко найти дракона? – возмутилась Мудрослава.
– Ладно… но хоть ворону какую. Вороны-то чаще встречаются.
– И?
– И пусть та взлетит. А ты посмотришь. Глядишь, станет чего и понятно, – объяснила рыжая, платье одернув. – Чего? Если есть дар, надо использовать.
И все посмотрели на Мудрославу.
– Это не лишено смысла, – сказала Брунгильда осторожно и тоже присела. Ноги ныли. И ведь не сказать, чтобы прошли они много. Хотя… и не сказать, чтобы мало. Туман был. Серый. И тени в нем. Крики какие-то. Вой. А главное такое вот давно позабытое ощущение, что она, Брунгильда, потерялась.
И потерянною бродила.
А потому как знать… да и дальше идти придется. И значит, отдых – это правильно.
– Здесь как-то не особо чисто… – заметила Теттенике, поморщившись.
– Отдыхай, – Брунгильда хлопнула по земле рядом с собой. – А то когда еще выпадет.
– Солнце и вправду высоко, – рыжая села на землю и спиной оперлась на ворота. – Но век оно в небе стоять не будет. Надо определиться. Потому что когда наступят сумерки…
Стало не по себе.
Вспомнился вдруг опять туман. И вой, и…
– Я попробую, – Мудрослава опустилась на колени, потом и вовсе села. Закрыла глаза. Прижала пальчики к вискам. – Но ничего не обещаю, потому что…
Договорить она не договорила, покачнулась, оседая на бок, и была подхвачена рыжей.
– Получилось? – спросила та у Брунгильды и почему-то шепотом.
– Не знаю, – также шепотом ответила Брунгильда, и все разом уставились на бледное лицо виросской принцессы. Летиция подползла поближе и прижала пальцы к шее.
– Живая…
– И так видно, – Теттенике отстранилась. – Вон, глаза ходят.
– Как и в тот раз…
– А на лице у неё… – это уже Ариция и руку протянула, но трогать не стала. А ведь и вправду, будто узор проступает. Тонкие ниточки, то ли вьюнок пополз, раскидывая хрупкие листочки, то ли кто, невидимый, рисовать взялся. Узор сложный, завораживает. Вот и цветы распустились, и…
Мудрослава распахнула глаза. Зрачки её расплылись, сделавшись черными, а из горла донеслось рычание. И оскалилась она совершенно по-собачьему.
– Ты того, – строго сказала ей сестрица. – Только не кусайся.
А потом добавила.
– Она с детства кусучею была! Вот честное слово! Помнится, одного разу так угрызла, что шрам остался.
– Сам… сама виновата, – просипела Мудрослава, вцепившись в руку рыжей. – Нечего было пряник отбирать.
– А ты дразнилась!
– А ты…
– Может, хватит? – Теттенике подобралась ближе и, уставившись жадно, спросила. – Что ты видела?
– Дракона, – Мудрослава все-таки села и потерла глаза. – Пить…