Очень большая игра - стр. 3
Увы, но именно в кондитерской их идиллия и закончилась.
– Что это? – Лит покосилась на словно ниоткуда возникшую в центре их столика большую коробку с названием кофейни – яркий красный шрифт на фоне белого картона.
– «Ракушки». Прихватим несколько штук для моего друга? Его сегодня на берег не отпустили, а он эти пирожные обожает.
– Прихватим, – не стала возражать Лит, почуявшая, что вот сейчас ей врут. Абсолютно точно. Интересно, зачем?
Вставая из-за стола, она невзначай приподняла будущий презент, и вопросов на этот счет больше не осталось. Если какие пирожные там и были, то разве что куличики из песка – судя по изрядному весу коробки. И хотя упаковка была тут же поставлена на место, осторожный маневр Лит без внимания, увы, не остался – это она тоже поняла. Но чуть позже…
– Что ж ты такая любопытная, а? – совсем другим, резким тоном поинтересовался парень через пару кварталов от кофейни, когда оба уже возвращались в порт. Вроде бы возвращались, хотя Лит уже давно поняла: свернули они немного не туда. Зато для разборок место, куда их занесло, выглядело чуть ли не идеальным: внутренний двор-колодец, старая кирпичная кладка стен, примечательных разве что странным отсутствием окон, и зады какой-то лодочной мастерской с маленьким закрытым доком… Где ее потом и притопят. После того как прирежут.
– А ведь я на тебя и правда запал. – Шанли, или кто он там на самом деле, осторожно отставил коробку в сторону и явно привычным, годами наработанным движением выдернул из-за голенища сапога нож. Хороший такой нож, добротный, без лишних финтифлюшек и прочего декоративного мусора. Реальный рабочий инструмент, да еще и наверняка любимый. И заточен тоже наверняка как надо.
– Эй, ты чего? – Лит предприняла последнюю попытку обойтись малой кровью, хотя и понимала уже: бесполезно. Нет, но что же настолько важное стояло там у них на кону, если те не могли позволить себе отпустить даже случайного свидетеля? Н-да, обидно будет, когда и эта ниточка к загадке тоже оборвется. В качестве э-э… друга парень оказался бы им много полезнее, чем в качестве убийцы. – Что я тебе сделала?!
Изображать испуг было нетрудно. Ведь настоящий ужас – он обычно без слез и истерик. Просто ступор. И дрожь, которую не унять. И расширенные зрачки… С последним, конечно, сложнее, но в густой тени этого мрачного двора мог здорово помочь темно-серый цвет ее глаз. Глядишь, и не заметит.
– Что? – выдохнула Лит едва слышно, когда парень подошел совсем близко.
– Жаль. Правда жаль. – Судя по тону, тот и в самом деле не врал, но это не помешало ему отвести руку для удара. – Напрасно ты в это влезла…