Очаровательный негодяй - стр. 2
Дело было как… Встретились, поехали в ресторан. Мне Костя даже показался нормальным, правда после бутылки вина из неё полезла истинная сущность кавалера. Он стал хватать меня за круглые колени, целовать ручки, стараясь перебраться на шею, когда мое терпение лопнуло, а такое бывает, несмотря на то, что конфликты — не моя стезя, я тонко намекнула, что он спешит. Мужик понимающе собрал свои грабли и предложил ещё выпить. Я тогда ещё удивилась: какой хороший человек. Но в конце ужина, когда он отлучился в туалет и не вернулся спустя час, я поняла — дерьмо, а не человек.
В этом плане Павлик, конечно, выигрывал, но не в битве за мой суповой набор.
Начнём с примитивного. Я не хочу замуж.
— Вы будете десерт? — почему с этим мальчиком я разговариваю на вы?
— А что там?
— Тирамису, Павлова…
— Ох, нет, меня со сладкого пучит…
А это уже не примитивное. Павлика пучило, обсыпало, тошнило и вообще цвело букетом все пищевое многообразие аллергии. Он заикался, когда смотрел в глаза, не знал, что надо подать руку, отодвинуть стул, заплатить за счёт…
Нет, не спорю, кого-то и такой вариант устроил бы, но я не только не хочу замуж, я ещё и детей не хочу. Тем более таких великовозрастных.
— Тогда предлагаю поехать по домам…
Павел смутился.
— А, может быть, ещё погуляем? Меня мама только в девять заберёт…
Рука-лицо!!!
Я стала сиротой в тринадцать. На тот момент моему младшему брату, Макару, было три. Мы гостили у тети Глаши и дяди Аркаши, и звонок из милиции стал для всех нас громом среди ясного неба. Машина влетела под фуру, отец скончался на месте, мама — через три недели в реанимации.
Тогда Аглая и мой крёстный сразу оформили на себя опекунство и мы с Макарониной стали жить с ними. Они действительно заменили нам родителей. И тетушка… Да, это почти как мама, только я была уже взрослой, чтобы просто принять родственников, как новых маму и папу. Я их люблю, я благодарна. Я понимала каково в детском доме, отчаянно боялась, что если не буду соответствовать образу самой лучшей: отличница, послушница, помощница, то стану обременительна и отправлюсь в детдом. Поэтому я такая, какая есть: не спорю, не конфликтую, но чувство, что живи я с родителями, я была бы более свободной в своих желаниях — не покидает. Я привыкла, что есть поддержка, но вот искреннего, тонкого, что бывает только между ребёнком и матерью, так и не познала. Наверно, поэтому меня так бесил Павлик. Я ему просто завидовала.
Но, вместе с тем, дабы прекратить этот театр абсурда, я предложила парню подкинуть его до дома. Он смущался и трепетал, как благородная девица своими ресницами.