Очаровательные глазки. Обрученная со смертью - стр. 20

– Из-за побрякушек! – заговорщически прошипел Василий, после чего торопливо достал сверток из внутреннего кармана сюртука и брезгливо швырнул на кровать. Акулина, не понимая причину столь бурного выражения эмоций, глупо хлопала глазами, смотря то на украшение, то на бледного мужчину, стоящего напротив.

Василий проснулся рано утром в прекрасном настроении и, не тревожа спящую любовницу, поспешил облачиться в лучший сюртук, украденный у какого-то щеголя схожего с ним по телосложению во время одного из ограблений. Он как следует надушился французским одеколоном и, оценив свой вид в зеркале, довольный направился по своим делам. Аферист договорился с хозяином наемной квартиры, жившим на нижнем этаже, о переселении их с Акулиной в другое помещение – с изящной мебелью и четырьмя комнатами, а также с выходом на парадную лестницу. Квартиросъемщик поспешил внести оплату за пару месяцев вперед, опасаясь, что свободные апартаменты перехватит кто-то другой. Под конец девятнадцатого века Санкт-Петербург охватила строительная горячка, будто кто-то стремился выполнить завет Петра Первого и воссоздать его мечту – «каменный город». Один из проспектов из скромной улицы с деревянными двухэтажными домами, садами и огородами превратился в магистраль с большими, благоустроенными домами, представительными магазинами и престижными увеселительными заведениями. Кирпичные дома возводили повсеместно. Казалось бы, что предложение превышает спрос, но найти неплохую квартиру за разумные деньги было очень непросто. Даже в недостроенных «каменных великанах» в центре города квартиры шли нарасхват благодаря многочисленным объявлениям в газетах.

После затянувшейся беседы Василия с хозяином доходного дома Андреем Лукичом последовала скучная часть сделки – оформление договора найма. Человеком он был приятным, но приторно-вежливым: бесконечно извинялся за любую «провинность». К примеру, чихнул внезапно и долго просил прощения, раскрасневшись и стыдливо пряча глаза. У скромняги было два доходных дома, так что нуждающимся Андрея Лукича никак нельзя было назвать, однако жил он на нижнем этаже в самой дешевой квартире в полном одиночестве. «И никаких наследников! – мысленно возмущался вопиющей несправедливостью Василий, желая оказаться на месте домовладельца. – И кому же все добро достанется?!». Распрощавшись с Андреем Лукичом, Василий направился в заведение, которое называли неприятным ему словом «ресторан».

Обслуживающий персонал модного заведения так выплясывал перед посетителем, что у него даже слегка закружилась голова от собственной значимости. Василий не был завсегдатаем столь изысканных заведений, обычно его доходов хватало на посещение трактиров, пивных и чайных, что на улице Гороховой. Конечно, его мечтой было стать «финансовым тузом», чтобы перемещаться по городу на собственном экипаже и не вылезать с Невского проспекта с его банками, Гостиным двором, Пассажем, магазином Елисеева и булочными Филиппова. В деловом и торговом центре Санкт-Петербурга публика была «разношерстная», но именно там собирался определенный контингент людей, интересующий Василия, – самые почтенные и важные персоны, выделяющийся из общей массы бесцельно живущего населения. Молодой мужчина заказал обед, выбрав весьма дорогостоящие блюда, коих раньше себе не мог позволить. Он ел медленно и делал замечания по поводу качества еды с таким видом, словно был особой, приближенной к царской семье. Своим поведением Василий переполошил работников ресторана, предложивших ему с перепуга оплатить только часть счета.