Очарованный принц - стр. 28
Одноглазый дышал тоже с трудом, но ходу не сбавлял, хотя Ходжа Насреддин, из сожаления к нему, то и дело придерживал ишака.
– Ты, верно, очень торопишься?
Одноглазый не ответил, только оглянулся через плечо на дорогу.
«А может быть, он вовсе и не плут? – продолжал свои раздумья Ходжа Насреддин, стараясь позабыть о желтом котовьем огне, исходившем из единственного глаза его спутника. – Может быть, он спешит к семье или на выручку к приятелю, попавшему в беду?..»
Недолго пришлось ему заблуждаться.
Сзади послышался далекий топот коней.
Одноглазый прибавил шагу и начал оглядываться поминутно.
– Скачут, – не выдержал он.
– А пусть себе скачут, дороги хватит на всех, – беззаботно ответил Ходжа Насреддин.
Через десяток шагов одноглазый сказал:
– Я что-то сильно утомился. Хорошо бы нам отдохнуть где-нибудь в стороне. За камнями, в укрытии…
– Зачем же нам сворачивать в сторону? – возразил Ходжа Насреддин. – Мы отлично можем отдохнуть и на дороге.
– Но за камнями лучше – нет ветра, – сказал одноглазый, как-то странно поеживаясь; его желтое око расширилось и потемнело.
Конский топот надвинулся вплотную; одноглазый завертелся, засуетился – и в эту минуту из-за поворота вынеслись всадники. Впереди, на незаседланной лошади, болтая босыми ногами, мчался чайханщик, за ним – гости, недавние собеседники.
– Стойте! – грозным голосом закричал чайханщик. – Стойте, проклятые воры!
Едва не сбив Ходжу Насреддина с ног, брызнув ему в лицо колючим дождем раздробленного камня из-под копыт, он пронесся вперед, круто со всего ходу осадил лошадь, поднял ее на дыбы, повернул на задних ногах и поставил поперек дороги.
Подоспели остальные, попрыгали с лошадей, окружили Ходжу Насреддина и его спутника.
– Вы!.. – сказал, задыхаясь, чайханщик. – Где мой новый медный кумган ура-тюбинской работы?
Он кинулся к ишаку, взялся обшаривать переметные сумки.
– Твой кумган? – спросил, недоумевая, Ходжа Насреддин. – Тебе самому, почтенный, лучше знать, где находятся твои вещи. Зачем ты шаришь по моим сумкам? Разве что у твоего кумгана вдруг выросли ноги и он сам прыгнул в сумку!
– Выросли ноги? – хриплым голосом завопил чайханщик, багровея лицом и шеей до накала. – Сам прыгнул в твою сумку, презренный вор!
С этими словами он, к несказанному изумлению Ходжи Насреддина, вытащил из правой сумки новенький блестящий кумган.
В ярости чайханщик подпрыгнул, ударил себя в грудь кулаком. Это послужило знаком для остальных. В следующее мгновение Ходжа Насреддин и одноглазый лежали на дороге, осыпаемые бранью, ударами и пинками. Ходже Насреддину еще раз представился случай воздать благодарность своему толстому дорожному халату.