Очарованная - стр. 2
Тогда как же?..
– Блестяще, Жиль! Да, просто блестяще! – сказал незваный посетитель.
– Что вы делаете здесь? Как, черт возьми, вы попали в дом?
Посетитель пожал плечами и вышел из тени в круг света, который отбрасывала лампа, горевшая на столе.
Теперь писатель смог разглядеть своего нежеланного гостя. Вдруг Жиль почувствовал неописуемый ужас, хотя и не видел у посетителя оружия. Непонятно, как этот человек проник в дом. Как они очутились здесь наедине в огромном темном мире.
В этом своем убежище он не слышит звуков внешнего мира.
И его тоже никто не может услышать!
– Я служу тому, что считаю лучшим для этой страны, и делаю это хорошо! – стал горячиться Жиль.
– Вы служите только себе, и вы эгоист, – ответил гость. Его крепко сжатые губы медленно изогнулись в лукавой улыбке. – Но сейчас вы окажете стране услугу гораздо большую. В конце концов, вы сами писали, что мы все должны приносить жертвы.
Глаза Жиля Брендона широко раскрылись.
И только теперь он увидел в руках незнакомца оружие.
– Нет! – закричал Жиль.
– Вы послужите своей стране, и я обещаю вам, что похвала, которую произнесут в вашу честь, будет… блестящей.
«Борись!» – сказал себе Жиль.
Он был крупным мужчиной, но, к сожалению, не обладал быстрой реакцией.
Он едва замечал, в какой именно момент враг подавлял его слабые попытки защититься. Он даже не чувствовал боли.
Но свой собственный ужасный крик он услышал.
Мысли с безумной скоростью проносились в его голове.
Перо сильнее, чем меч. Но остро наточенный нож в руках сумасшедшего…
Он почувствовал на теле горячие брызги – капли собственной крови. Темнота, окружавшая маленькое светлое убежище, в центре которого стоял его стол, стала поглощать свет. Она затуманила его глаза серой тенью. А потом…
Он потянулся к бумаге, лежавшей на столе. Это его блестящая статья! Да, он сработал блестяще. Его кулаки сжались.
Жиль коснулся бумаги.
Он услышал, как его крик слабеет, угасает…
«Кричи!» – велел он своему рту, своему горлу. Но тело не подчинилось.
Были слышны только кашель и бульканье – ужасные звуки, вырывающиеся из горла человека, если он задыхается.
Этого тоже никогда не случалось в стенах его кабинета, который был изолирован от внешнего мира, чтобы раздражающие звуки, производимые людьми, не тревожили великолепный ум писателя.
Снаружи мир жил своей жизнью. Громко стучали конские копыта по булыжнику или ровному покрытию мостовых. Взвыл гудок автомобиля. Из какого-то ресторана донеслась музыка. Заржала лошадь.
А за тяжелыми шторами, в далеком от улицы кабинете наконец настала тишина.
Кровь Жиля Брендона впитывалась в прекрасный восточный ковер, а сам Жиль смотрел перед собой ничего не видящими глазами.