Очарованная небом. Изгой - стр. 44
– Мне грустно видеть тебя в таком состоянии, Сейлиндейл.
Поднимаю глаза. У двери в камере стоял изир Текарай. Такой чистый, наутюженный, даже тюремная вонь не перебивала аромат его духов.
– Все могло быть иначе. Мне жаль, что дошло до этого.
– Я не убивала Марси.
– Мне совершенно наплевать на эту твою Марси. Но тебя следовало проучить за непослушание.
– Вот как?
– Завтра утром тебя повесят.
– И вы пришли сообщить мне эту хорошую новость?
– Я пришел, потому что хочу помочь тебе, – изир сделал несколько шагов в мою сторону.
– О, вы уже помогли, – я обвила рукой грязную комнатушку с решеткой во всю стену.
– Я подкупил стражу. Я вывезу тебя отсюда этой ночью. Вот, переоденься, – он швырнул на лавку штаны и рубаху.
– Неужели вы все еще хотите жениться на мне, изир? – я не сдержала скептическую усмешку.
– Ну что ты, конечно нет. Ты станешь моей служанкой. И любовницей. Буду иметь тебя, когда захочу и как захочу. А ты будешь покорно смотреть мне в глаза и целовать ноги за оказанную милость.
Так вот, значит, какой выбор дает мне судьба.
– А вот эту штуку я, пожалуй, отдам конюху соскребать дерьмо со своих сапог, – он вынул из кармана нож Вейго.
Рукоятку в виде драконьего крыла я ни с чем не перепутаю.
– Переодевайся, мне осточертела эта вонь, – поморщился изир, засовывая нож обратно за пазуху.
Я молча поднялась на ноги. Отворачиваться он не собирается. Я сглотнула подступивший ком, отвернулась и стянула с себя разорванную кнутом рубаху брата, чтобы надеть на грязное, в запекшейся крови, тело чистую. Как же больно было, когда ткань обтянула изрезанную кнутом спину. Сцепив зубы, поменяла штаны, подвязала рубаху поясом и обернулась к изиру.
– Не представляю, как поеду с тобой до самого Оргуна, – закатил он глаза. – Надо бы помыть тебя хотя бы в озере.
Мы вышли из камеры, прошли узким тюремным коридором с парой тускло освещавших его настенных факелов. Миновали нескольких стражников, которые не придали нашему появлению никакого внимания, затем вышли на улицу. На деревню уже опустились сумерки, и сельчане зажгли в домах свечи, а на улицах факелы.
Выйдя из переулка, в котором находилась тюрьма, Изир Текарай боязливо огляделся.
– Быстро идем, чтоб тебя никто не заметил. Хорошо, что сейчас по улицам шатается одна бухая шелупонь.
Он схватил меня за стертое веревкой запястье и с силой дернул вперед, я зашипела от боли. Голова закружилась, спина полыхала, и каждое движение отзывалось такой болью, что мне казалось, вот еще шаг – и я упаду.
– Скорей бы уже оказаться в Оргуне, – причитал изир, таща меня за собой. – Какая же это помойка, ваша Линорра. И люди здесь такие же грязные и вонючие. В жизни столько навоза не видел.