Очарованная небом. Изгой - стр. 2
– Помочь хочу, родня моя, – невозмутимо ответила гостья. – Давно она мучается?
– Вторые сутки разродиться не может, – повитуха взглянула на роженицу как на покойницу. – Такая сильная девка. Убей, не пойму, в чем дело. Хоть бы саму спасти, ребенок-то давно уж помер, поди. Резать бы надо, только не вынесет она. Помрет.
– Не помрет, – женщина засучила рукава по локоть, достала из сумки сушеную траву, перемолола ее ладонями в пыль и посыпала на голый живот роженицы, шепча что-то, известное только ей.
– Это ты чего удумала, ведьма?! – гневно крикнула повитуха, пытаясь ухватить ту за руку.
– Будешь мешать, вот тогда умрут и мать и младенец, – жестко ответила женщина.
– Да пусть лучше помрут, чем отрекутся от Хэо твоей поганой магией!
От колючего взгляда ледяных синих глаз повитуха вздрогнула и отшатнулась.
– Да чтоб ты провалилась! – сплюнула она, из комнаты не вышла, но и мешать не стала.
– Раетта? Я-то думала, этот бред мой, – внезапно глаза роженицы округлились, она приподнялась на локтях, но от боли снова закричала и упала на постель.
– Успокойся, Генера, я здесь, чтобы помочь твоей девочке родиться, – ласково ответила женщина.
– У меня сын! Убирайся! Не прикасайся к моему ребенку, ведьма! – с усилием выкрикнула та и рухнула на кровать без чувств.
– О Пречистая Хэо! Прими ее душу в свои сады, – затараторила испуганная, белая, как моль, повитуха.
Женщина гневно глянула на нее.
– Что ты несешь, старая дура?! – прошипела она. – Нельзя хоронить живых раньше срока! Иди в угол и стой молча, что бы не увидела. Не будешь мешать, спасу обеих. А ляпнешь хоть слово – смерть их на твоей совести будет!
Повитуха ничего не ответила и, точно ожившая статуя, попятилась от кровати. Раетта положила одну руку на ледяной, вспотевший лоб роженицы, вторую на ее огромный живот, закрыла глаза и принялась без остановки шептать. То и дело она отнимала руки, и тогда вздрагивало пламя свечей в комнате. Она все сильнее нажимала на живот, все громче шептала, до тех пор, пока, наконец, ее голос не перешел в крик, а рука не проварилась сквозь кожу, как горячий нож сквозь масло. Одним движением ведьма вынула ребенка, не повредив кожи на животе. Девочка была крохотная и серо-синяя, точно покойник. Черные волосики прилипли к маленькой головке. Она не кричала и не шевелилась. Ведьма положила ладонь ей на лицо и полностью окунула ребенка в ведро с водой, продолжая шептать. Вмиг пламя свечей взметнулось к самому потолку, осветив комнату, точно солнце среди ночи, а затем погасло. Женщина аккуратно вынула ребенка из ведра. Едва его головка оказалась над водой, раздался оглушающий детский крик.