Очарованная луной - стр. 16

Зашуршала бумага.

– Не пугайся, – предупредил парень, и Эмили почувствовала, как к ее затылку прижалось что-то холодное.

Вернее, ледяное. Она схватилась за шею, накрыв его руку своей ладонью:

– Что это?

– Фруктовый лед, если не ошибаюсь, – отозвался он, отклоняясь назад, чтобы взглянуть. – Это было первое, что попалось мне под руку в магазине.

Впервые за все время Эмили заметила, что они сидят напротив нарочито старомодного магазинчика, именуемого «Универсальный магазин Зима». Дверь была приоткрыта, и Эмили разглядела рядом с кассой большие бочонки с конфетами и заднюю стену, увешанную жестяными винтажными табличками с рекламой.

– Он рассчитан главным образом на туристов, так что я сто лет туда не заглядывал, – продолжал парень. – Но там по-прежнему пахнет корицей и мастикой. Прием! Как ты себя чувствуешь?

Звук его голоса вывел ее из задумчивости, и она вдруг поняла, что он сидит к ней почти вплотную – она смогла даже разглядеть черную кайму, которой были обведены его изумрудно-зеленые зрачки. Эмили охватило странное ощущение, что она чувствует его – ощущает какую-то энергию, исходящую от него, точно жар от огня. Он был такой странный и славный. На миг она полностью подпала под его очарование. До нее не сразу дошло, что она сидит и таращится на него во все глаза, а ее рука по-прежнему лежит поверх его руки на ее шее. Она медленно убрала руку и отодвинулась:

– Уже все в порядке. Спасибо.

Он снял фруктовый лед с ее шеи и протянул ей, но она покачала головой. Он пожал плечами и разорвал обертку. Откусив кусок, он откинулся на спинку скамьи, положил ногу на ногу и принялся разглядывать витрину магазина. Эмили почти пожалела, что не взяла мороженое. Выглядело оно восхитительно: прохладная ванильная сердцевина и яркая апельсиновая оболочка.

– Я – Эмили Бенедикт, – представилась она, протягивая руку.

Он не повернулся к ней и не пожал руку.

– Я знаю, кто ты такая.

Он откусил еще мороженого.

Эмили уронила руку.

– Да?

– Я – Вин Коффи. Логан Коффи был моим дядей.

Она озадаченно посмотрела на него. Судя по всему, он полагал, что это имя должно что-то для нее значить.

– Я только что сюда переехала.

– Разве твоя мать тебе не рассказывала?

Мама? При чем здесь ее мама?

– О чем?

В конце концов он все-таки к ней повернулся:

– Господи боже мой! Ты в самом деле ничего не знаешь?

– Чего я не знаю?

Все это начинало ее тревожить.

Он ответил ей пугающе долгим взглядом.

– Ничего, – произнес он наконец и, отправив в урну остатки мороженого, поднялся. – Если ты не настолько хорошо себя чувствуешь, чтобы вернуться домой самостоятельно, я могу вызвать нашего водителя, он тебя отвезет.