Обыкновенный мир - стр. 60
Эта песня словно пелась им обоим. Они сидели с пылающими лицами.
– Шаоань… ты… – Жунье бросила на него смущенный взгляд.
Шаоань протяжно вздохнул и склонил голову.
– Эй, Жунье! Жунье-е-е! – с другой стороны дороги донесся протяжный крик Тянь Футана.
Они испуганно обернулись и увидели его, стоявшего на обочине деревенской дороги. Он явно видел их, но не подходил, а звал издалека:
– Жунье, иди есть, мать ждет…
Жунье так разозлилась, что прикусила губу и не ответила отцу.
Шаоань поспешно встал, подтащил ведра к реке, набрал воды и, не сказав ни слова, полез на склон, низко опустив голову. Жунье пришлось тоже встать. Она расстроенно побрела вдоль реки к деревне. Секретарь Тянь увидел, что дочь идет назад, повернулся и зашагал прочь.
Не успели они поговорить, как их разогнал крик Тянь Футана…
Жунье вернулась домой сердитой. Ее новенькие туфли были покрыты речной грязью. Она выглядела сконфуженной.
Тянь Футан ни словом не упомянул об их встрече, но дочь тут же стала оправдываться:
– Мне захотелось пойти прогуляться по деревне. Я встретила на дороге Шаоаня с ведрами, и мы поболтали… Земля такая сухая, что посевы скоро совсем засохнут.
– Сегодня я в Горшечной купил кусок баранины. Молоденький ягненок, при нас забили… Ешь скорее, Жунье.
Тянь Футан вынес тарелку с пельменями, поставил ее на кан и сделал вид, что ничего не слышал. Когда Жунье отвлеклась, отец бросил тяжелый взгляд на пару ее невозможно грязных туфель, стоявших на полу…
Отношения между Шаоанем и его дочерью очень злили Тянь Футана. Он даже ездил в город, чтобы сообщить о неверном распределении огородов членам первой бригады. В те годы это было серьезным делом, и за такое могли навесить ярлык «идущих по капиталистическому пути». Но за Шаоаня и остальных заступился Бай Минчуань, ограничившись маленьким внутренним собранием и объявлением, доверенным деревенскому громкоговорителю.
Глава 13
С самого начала весны, когда Шаопин поступил в школу, он провел в городе уже порядочно времени. Все это время он страдал от нищеты, голода и одиночества, испытывал муки первой любви и еще бóльшие муки первого расставания. Когда эта маленькая юношеская трагедия подошла к концу, поток чувств в его сердце успокоился – но взамен пришли рассудительность и опыт. Конечно, то была еще не зрелость. Шаопин во всех отношениях оставался подростком.