Обыкновенная война - стр. 78
Володя Базанков засмеялся: – Боря, если так сильно хочешь пить, наливай больше, – но я уже жадно припал к котелку и сделал несколько больших глотков. Теперь-то понял, почему они смеялись. В канистре была не вода, а чистейший спирт. Бурно закашлялся, но когда справился с кашлем, тоже присоединился к общему смеху. Закусил, немного посидел с ребятами и пошёл к батарее, а через некоторое время и РМО приступило к разгрузке. В основном это были КРАЗы – наливники, заполненные под завязку горючим и машины с полковым имуществом. Здоровенные машины, мощно ревя двигателями и выбрасывая чёрный дым из выхлопных труб, становились рядом с нашей техникой, и вскоре вся площадка перед эшелоном была забита техникой. Посмеиваясь, ко мне подошёл подполковник Богатов и сообщил с подколкой.
– Сейчас разговаривал со Шварцнегером (так мы прозвали полковника Шпанагеля) доложил, что разгрузились нормально. Спросил он и про ПТБ, я ответил, что и тут всё нормально.
– Василий Михайлович, а как ты отсюда со штабом округа связался? – Удивился я.
– Почему со штабом округа, я по радиостанции связался с районом сосредоточения полка, он там: вчера прилетел с Екатеринбурга бортом.
Ёлки-палки, я то думал, что больше его не увижу, а он блин ещё и на войне нам мозги будет компостировать.
В три часа дня из полка приехал КАМАЗ и из его кабины выскочил командир второго батальона Андрей Устименко, которого мы оставили в Екатеринбурге.
– Ты-то откуда? – Радостно галдя, мы обступили сослуживца.
– Мужики, – жалобно попросил Андрей, – дайте мне чего-нибудь пожрать и я всё вам по порядку расскажу. – Через три минуты, размахивая горбушкой хлеба и одновременно залезая ложкой в банку с тушёнкой, Устименко начал рассказывать.
Как только отправили последний эшелон, сразу же сколотили группу офицеров из штаба округа и дивизии, туда же вошёл и он, с Андреем Порпленко. Прилетели самолётом и командир дивизии с адъютантом. Короче,человек двадцать, с задачей: доукомплектовать полк техникой, имуществом и вооружением. Полк стоит в голом поле, в полутора километров от населённого пункта Толстый Юрт. Грязище страшная и в ней ставят палатки, воды не хватает. Кормят плохо. Самое главное нет дров, так что надо отсюда забрать всё, что горит до последней колодки. Вот и его прислали за дровами. Будем там стоять несколько дней и проводить боевое слаживание, а потом пойдём вперёд. Самое главное он сообщил в последнюю очередь: на ночь мы остаёмся здесь, а завтра с утра совершаем марш в район сосредоточения полка. Загрузив дрова в машину, Андрей уехал обратно в полк, а я подошёл к куче колодок и горестно задумался – куда грузить дрова. Техника и так уже была загружена под завязку. Мы даже ящики с патронами привязывали на борта БРДМов. Вязали их за все имеющиеся выступы. Вздохнув, созвал всех командиров машин и офицеров, обрисовал ситуацию и приказал всё что можно – загрузить, после чего пошёл по рампе, которая уже превратилась в подобие цыганского табора. Кругом горели костры, около которых грелись солдаты и офицеры. Около одного из костров наткнулся на пьяного лейтенанта Нахимова и его солдат. Если солдаты были слегка выпивши, то Нахимов являл жалкое зрелище и вести какой-либо разговор с ним было бесполезно. Весь в соплях и слюнях, размахивая руками, он произносил в пространство длинный и путанный монолог, неизвестно кому предназначенный. Отругав солдат за пьянку, поставил задачу им следить за своим пьяным командиром, чтобы куда-нибудь не убрёл: всё-таки без оружия. Пройдя ещё немного вдоль техники, вдруг обратил внимание, что с рампы исчезли все женщины, дети и старики. Лишь молодые мужчины, оттянувшись метров на двести, маячили вдалеке на огородах. Пройдя немного вперёд, наткнулся на взволнованного начальника артиллерии, который спешил в сторону станции.