Обычаи и традиции Российского Императорского флота - стр. 43
В «дипломатических походах» большое значение имел выбор кандидатуры для командира корабля, а тем более – командующего соединением боевых судов. Учитывались всевозможные факторы, зачастую – совершенно курьезные. В качестве примера можно привести историю назначения контр-адмирала Федора Авелана[70] на пост начальника эскадры, направленной в 1893 году в Тулон в ответ на приход французских кораблей в Кронштадт.
Адмиралы Федор Авелан и Зиновий Рожественский
Рассказывали, что император Александр III затребовал список всех контр-адмиралов с указанием пояснить, кто из них знает хуже всех французский язык. Выбор пал на Федора Карловича, занимавшего в тот момент пост начальника штаба Кронштадтского порта. Именно этот офицер оказался самым безнадежным с точки зрения лингвистики.
Малоразговорчивый (это, впрочем, касалось только иностранного языка) Авелан стал кумиром французов. Российский посол в Париже барон Артур Моренгейм телеграфировал в Санкт-Петербург: «Прием эскадры в Тулоне самый блестящий и восторженный… Прием, оказанный нашим морякам в Париже, не поддается описанию…. Адмирал Авелан великолепен. Большой личный успех».
Поход в Тулон стал началом блестящей карьеры Авелана: в 1903–1905 годах он был управляющим Морским министерством – пост, соответствовавший рангу министра, а в 1905 году был произведен в адмиралы – высший морской чин для человека, не относившегося к династии Романовых.
Учитывая сложные взаимоотношения России с Британской империей в последней четверти XIX века, от флота «владычицы морей» всегда можно было ожидать провокаций. Примером может служить история, происшедшая в Йокогаме с фрегатом «Владимир Мономах»[71] в 1884 году.
Русская эскадра в Тихом океане была слабее английской. Однако ее начальник контр-адмирал Александр Кроун[72] сразу заявил, что «не потерпит выслеживания со стороны английских судов, не потерпит подобного унижения русского флага, а всеми средствами постоит за честь последнего». После долгого перехода крейсеру, на котором поднял флаг Кроун, требовалось докование, которое решено было провести в Йокогаме. 24 апреля в 5 часов утра на корабле пробили боевую тревогу – на рейд входили наконец-то догнавшие своего неуловимого «поднадзорного» куда более мощный броненосец «Агамемнон»[73], корвет «Сапфир»[74] и канонерка «Свифт»[75].
Английский корабль (по утверждениям англичан) плохо слушался руля, его бросало из стороны в сторону, причем мощный форштевень то и дело направлялся на борт русского флагмана. На «Мономахе» пробили боевую тревогу; орудия и торпедные аппараты были направлены на английский броненосец. Из-за сильного ветра корабли были вынуждены поддерживать пары, поэтому давление в котлах удалось поднять до полного в считаные минуты. Фрегат готов был дать ход, чтобы избежать столкновения, но «Агамемнон», также направивший на цель все орудия, прошел в нескольких десятках метров и вскоре отдал якорь. Прибывший с визитом командир броненосца имел с Кроуном очень резкий разговор. Русский адмирал потребовал немедленно покинуть рейд, угрожая открыть огонь. И тут произошло почти невозможное – англичане убрались из Йокогамы.