Объяснение в убийстве. Женский роман с мужскими комментариями - стр. 44

Громкоговоритель донёс слова невидимого нам судьи:

– Да, Дмитрий Сергеевич. Я абсолютно уверен в том, что девушку убил именно он… А в чём там проблема? Я же всего девять лет дал.

(Вот оно, судейское добросердечие! Всего девять! Оленин должен быть по гроб жизни благодарен за то, что его не расстреляли.)

– Дмитрий Сергеевич, у меня уже есть кое-какие доказательства того, что дело велось с грубейшими нарушениями закона и прав человека, вот хотя бы эта ксерокопия медицинской карточки Оленина, избитого сотрудниками милиции, – Чернов положил перед Аверченко ксерокопию, которую судья сразу же принялся вертеть в руках. – И вы сами знаете, что признание подсудимого, будь оно хоть добровольным, хоть вынужденным, не может считаться доказательством вины. А кроме этого признания, совершенно нелепого по своей сути, у следствия вообще ничего нет. Я намерен взяться за это дело, и пришёл с вами посоветоваться, как лучше это сделать.

(Я, конечно, прекрасно знал, как всё это делается. Но не хотелось обижать старого знакомого, «шагая через голову». Проще было не настраивать против себя человека, а заручиться его поддержкой.)

– Андрей, ты меня давно знаешь, – сказал Аверченко. – Я никогда не выступал против справедливости, всегда готов исправить судебную ошибку, если она имела место быть, и взысканий никогда не боялся. Считай, что наполовину вы меня убедили. Пиши «Жалобу в порядке надзора» председателю краевого суда. Если в краевом суде приговор отменят и направят на новое рассмотрение, я сам возьму это дело… Но, ладно, этим делам не будет конца. Хотите по рюмочке коньячка? И поболтаем о чём-нибудь отвлечённом. О вашей газете, например. Всегда читаю её с удовольствием.

Мы с Черновым коньяк не любили. Но сейчас с удовольствием пили его из крошечных контейнеров для фотоплёнок, закусывая плиткой шоколада, поломанной на кусочки и разложенной на фольге. Аверченко показывал нам свои последние снимки разных форматов. Самые крупные были развешаны по стенам. Снежные вершины и каньоны, одинокие ветки и хвойные леса, горные озёра и бурлящие водопады… Я узнавала эти пейзажи, потому что уже видела их раньше в выставочном зале, только не предполагала, что автор – именно тот судья, которым я восхищалась на процессах.

(Каждому человеку нужна отдушина, особенно если работа связана с нервными и психологическими нагрузками. Творчество – это своеобразный способ сохранить свою душу, не дать ей очерстветь, когда каждый день выносишь приговоры.)

– Вы просто фанат гор, – заметила я.

– Не хотите как-нибудь сходить со мной в экспедицию? – предложил Аверченко.