Общество сороки. Одна к печали - стр. 33

«Они говорят не о тебе, не в этот раз», – напоминаю я себе. Захожу в зал, держа голову высоко поднятой.

– Одри, сюда!

Я поворачиваюсь на звук своего имени и вижу Бонни, сидящую с Араминтой и несколькими другими учениками за одним из длинных столов. Иду туда, и Бонни двигается на скамье, чтобы освободить мне место.

Араминта берет инициативу в свои руки, представляя всех со своей чарующей улыбкой. Она указывает на красивого парня с колючими черными волосами и блестящим значком старосты, таким же, как у нее.

– Это Ксандер, наш староста среди мальчиков, а рядом с ним Кэти и Джейн. Они обе префекты.

– Привет, – здороваюсь, чуть махнув рукой. Я чувствую себя немного неловко и потому тянусь, чтобы взять круассан.

– Внимание все, это Одри, новенькая из Америки!

– О, круто! Ты из какого штата? – Рыжие кудряшки Кэти едва не падают в хлопья, когда она наклоняется вперед.

– Осторожно! – ойкает Джейн, сидящая рядом. Она ловит локон Кэти прежде, чем он попадает в молоко.

– Джорджия, – отвечаю я.

– А разве это не страна? [12] – спрашивает Ксандер.

– Разве? – отвечаю я, чуть нахмурившись.

– Тебе придется извинить Ксандера. Из-за того, что его родители – дипломаты, он помешан на географии, – перебивает Араминта. – Одри, как прошла твоя первая ночь?

– О, знаешь, нормально. Немного жутко от ветра, бьющего в окна. Кроме того, это огромное здание. Я никогда не начну здесь ориентироваться.

– Странно, что ты не прыгнула в первый же автобус обратно, – бормочет Джейн.

– В смысле? – спрашиваю я.

– Ты не слушала? – Она вскидывает бровь.

– Слушала что?

Практически одновременно вся группа учеников откидывается назад и дружно выдыхает, обмениваясь удивленными взглядами. Я съеживаюсь, гадая, что я могла сделать… или, скорее, не сделать.

– Ну, я, например, рада за тебя. И не нужно слушать. Все равно это мерзкие, отвратительные сплетни, – заявляет Араминта. – Давайте сменим тему. Ты в Доме Гелиоса, верно? Какой у тебя номер комнаты? Так мы сможем снарядить поисковую партию, если ты вдруг потеряешься! – Она хохочет над своей шуткой.

– Номер семь.

Тень пробегает по лицу Араминты так быстро, что я едва замечаю ее. Затем глаза ее стекленеют от наворачивающихся слез. Это не та реакция, которой я ожидаю.

– О, бедняжка!

– Что? – тревожно спрашиваю я.

– Это бывшая комната Лолы. Бедная, бедная Лола, – говорит она больше себе, чем мне. «О, точно». Я не могу не восхититься тем, как прекрасно она изображает скорбь: со сложенными на коленях руками и единственной слезинкой, катящейся по щеке.

– Минти, ты в порядке? – спрашивает Бонни, сжимая ее плечо.