Общак - стр. 6
Где-то рядом, Боб в этом не сомневался, двое слились в любовном объятии. Мужчина и женщина. Сплелись телами. За одним из этих окон, бесстрастно глядевших на улицу, задернутых шторами, оранжевых от света. Боб просто видел их, нагих счастливцев. А он торчит здесь на холоде с полудохлой собакой, которая испуганно таращится на него. Обледенелый тротуар блестел, словно новенький мрамор, ветер был колючий и злой.
– Что там у вас?
Боб обернулся и окинул взглядом улицу влево и вправо.
– Я здесь, наверху. А вы копаетесь в моем мусоре.
На высоком крыльце ближайшего к нему дома стояла девушка. Она зажгла наружный свет и, дрожа от холода, переступала босыми ногами. Сунула руку в карман куртки с капюшоном и вынула пачку сигарет. Достала одну, не спуская глаз с Боба.
– Тут собака. – Боб поднял щенка повыше.
– Что?
– Собака. Щенок. Кажется, боксер.
Девушка кашлянула, вытолкнув из себя немного дыма.
– Кому придет в голову бросить собаку в мусорный бак?
– И я про то же. Видите? У него кровь.
Боб сделал шаг к крыльцу, и девушка попятилась:
– Вы знаете кого-нибудь из моих знакомых?
Девица не промах – с чужаками всегда начеку.
– Ну, – замялся Боб, – может, с Фрэнси Хеджес?
Девушка помотала головой.
– Салливанов знаете?
Нашла что спросить. В этом-то районе. Здесь тряхани дерево, и с него наверняка свалится какой-нибудь Салливан. А следом упаковка пива.
– Я знаю тьму Салливанов.
Они зашли в тупик, щенок смотрел на него, дрожа сильнее, чем девушка на крыльце.
– Эй! – сказала она. – Вы в этом приходе живете?
– В соседнем. – Боб мотнул головой влево. – В приходе Святого Доминика.
– В церковь ходите?
– Почти каждое воскресенье.
– Значит, знакомы с отцом Питом?
– С Питом Риганом, – сказал он. – Само собой.
Девушка вынула сотовый.
– Как вас зовут?
– Боб, – сказал он. – Боб Сагиновски.
Она подняла телефон и сфотографировала его. Ничего подобного он не ожидал, иначе хотя бы пригладил волосы.
Боб тупо ждал, а девушка шагнула назад со света, прижав телефон к одному уху и палец – к другому. Он смотрел на щенка. Щенок смотрел на него, будто спрашивая: «Как это меня угораздило?» Боб тронул его нос указательным пальцем. Щенок моргнул. На какой-то миг Боб позабыл все свои грехи.
– Я только что отправила фотографию, – сказала девушка из темноты, – отцу Питу и еще шестерым знакомым.
Боб глядел в темноту и молчал.
– Надя, – представилась девушка, выходя обратно на свет. – Неси его сюда, Боб.
Дома у Нади они вымыли щенка в раковине, вытерли и отнесли на кухонный стол.
Надя оказалась совсем маленькой. У основания ее шеи тянулась узловатая ниточка шрама. Шрам был темно-красный, как ухмылка пьяного циркового клоуна. Личико – маленькая луна, испещренная кратерами-оспинами, глазки – кулоны-сердечки. Плеч как будто не было вовсе, и сразу от шеи начинались руки. Локти – словно сплюснутые пивные банки. Лицо обрамляли желтые, аккуратно подстриженные волосы.