Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман - стр. 18
– Ну что, приехали?
– Ты перед каждым вопросом вставляешь свое «ну что»?
– Тебя интересуют мои ораторские способности?
«Студенка? Ораторские способности!»
– Да, знаешь, люблю, когда мне в постели читают наизусть речи Цицерона… в подлиннике…
– И кем ты себя представляешь, слушая Цицерона в постели, – Катилиной?
Он кашлянул, чтобы скрыть смешок. «Неплохо!»
– Давайте вашу зачетку!
Она улыбнулась.
– Что молчишь? Теперь ты должна сказать: «Профессор, умоляю, только не ставьте неуд, я готова на что угодно!»
– С играми – тариф другой!
– Да… не сообразил, а без игр и секса какой тариф?
– Такой же как за просто секс плюс компенсация за моральный ущерб. Что?! Потому что ты меня оскорбляешь!
– Лихо! Вылезай.
Они сидели и молча пили и жевали. Оттаявшие, вялые, затуманенные.
При кухонной подсветке ее было приятно разглядывать. Просто разглядывать как фотографию с моря у кого-нибудь в альбоме. Светлые волосы, высыхая, словно взбесились и лезли во все стороны, как соломины из стога, детские щеки, еще округлые… глаза, темно-серые, осоловелые от внезапного тепла.
– Как тебя зовут?
– Этель.
– Меня… можешь звать Андре.
– Ты один? – она смотрела на кольцо.
– Да. Ее нет, она умерла, иначе ты бы тут не сидела.
«Лучше бы не сидела. Запереть, чтобы ничего не стащила. Все равно, что подумает, собственно, все понятно».
– Там, на втором этаже, напротив лестницы комната. Белье в шкафу.
– А ты?
– У меня много работы.
– Помочь?
«Странная, или воспитанная, или неопытная, или все вместе. Если бы сейчас к словам прилагались руки, было бы гораздо сложнее».
– Иди спать.
– Понятно, – бросила она с долей презрения.
И уже из комнаты крикнула:
– А я не засну! Мне будет страшно! Одной в чужом доме, да еще если здесь кто-то умер!
– Чепуха, во всех домах кто-нибудь когда-нибудь умирал. Иди.
– Но я тебя жду!
Он налил еще чашку, принес ее в кабинет. Хотел сегодня закончить раздел. Раздел. Невозможно было снова вернуться в эту книгу сейчас. Лучше не прикасаться к ней, можно только все испортить. Не прикасаться. Просто пройти к себе, тихо, чтобы она не слышала. Она. Все равно, все мысли курятся вокруг нее, словно я моллюск, в раковину которого попала песчинка. Как там у Бертрана де Борна? «Все время хочет мой язык потрогать заболевший зуб». Магическая фраза, лучше, чем всякие куртуазные ухищрения.
Вышел из кабинета. Он старался ступать возле самых перил, но лестница все равно заскрипела, хлопнул дверью сквозняк, в ушах бухало, казалось, что ее звонкое «я тебя жду» все еще носилось в воздухе и билось в двери, стены, мебель, вызывая какой-то странный рокот, словно звук, оттолкнувшись от стола, шкафов, полок был голосом самого дома – я тебя жду-у-у!