Обрывки - стр. 33

И вот тут есть варианты. Если вы в библиотеке имени Пушкина, то робеющая девочка протянет тонкую руку и гордо объявит:

– Я знаю Александра Сергеевича Пушкина!

И всё. На этом скорее всего праздник заканчивается. Изредка кто-то пискнет:

– Носов! Чуковский!

Но гораздо чаще:

– Ну, этот, который про муми-троллей! Я ещё мультик смотрел!

– Про Гарри Поттера пишет!

– Карлсон!

Если вы в библиотеке имени Маршака, то первым обязательно упомянут Самуила Яковлевича. В библиотеке имени Гоголя назовут Николая Васильевича. Но потом всё по сценарию:

– Носов! Успенкий!

– Простоквашино!

Но это не страшно. Я в первом классе прочитал «Чингачгука» и гордо козырял знанием Фенимора Купера. А кто написал программную «Каштанку» не помнил напрочь.

– А из современных писателей кого вы знаете? – продолжает пытать библиотекарь.

Тут дети совсем зависают. Современных писателей они не знают. Точнее, для них все писатели старше тридцати, это уже ровесники Гомера и Шекспира.

Объявляют меня, и я несу в детские массы терновый венец «современного писателя». Ребятня смеётся, задаёт вопросы. Но в финале история повторяется.

– Дети, – улыбаясь, вопрошает библиотекарь. – Кто к нам сегодня приходил?

И дети хором:

– Марша-а-ак! Пу-у-ушкин!

Приятно чувствовать себя в одном ряду с классиками.

А недавно один из родителей обрадовал.

Сидим с малолетним соавтором в известной американской забегаловке, организмы травим и обсуждаем новый рассказ. Соавтор травится так, что за ушами трещит, больше чавкает, чем в обсуждении участвует. Лучше бы котлету дома так поглощала.

А у кассы стоит серьёзный парень лет шести с папой. Натуральный такой Папа. То есть кило сто пятьдесят, барсетка, жвачка. И от смартфона взгляда не отрывает. Видимо, котировки акций просматривает или мемы на Пикабу. Младшему скучно стоять в очереди, и он разглядывает зал. Увидел меня – заулыбался. Дергает отца за рукав.

– Пап, пап, смотри.

– Угу, – отвечает родитель, не отрываясь от котировок (или мемов).

– Па-а-ап, ну смотри!

Родитель с недовольной миной отрывается от экрана.

– Ну чего тебе?

– Па-а-ап, смотри, вон там сидит писатель! К нам приходил в школу.

Ага, то-то я думаю, что у парнишки лицо знакомое.

– Какой ещё писатель? – фыркает родитель.

– Ну этот… Который про девочку пишет. Я забыл.

Соавтор слышит диалог краем уха и раздувается от гордости. Картонную корону набекрень, лицо салфеткой от кетчупа вытерла – прынцесса самая настоящая.

Папа лениво оглядывает меня и, совершенно не стесняясь того, что я слышу каждое слово, выдаёт:

– Что за писатель?

– Я тебе рассказывал. Книжка у него. Про крокодила.