Обручённые небесами - стр. 17

– Нам ещё рано говорить об этом, – осторожно освобождаясь из его объятий, смущённо улыбнулась я.

– Будь по-твоему, Юля, – нехотя отпуская меня, уступил Нестор. – Но обещай, что согласишься говорить со мною обо всём после нашего венчания.

– Тогда, конечно же… Я обещаю, – произнесла я и попыталась отвлечься от непривычных душевных волнений разговором. – Нестор, мне очень нравится, как ты обращаешься с крепостными. Ты говоришь с Варфоломеем как с лучшим другом и вежливо обходишься с Груней. Мне кажется, что после приглашения за стол и всех этих подарков Груня просто влюбилась в тебя….

– Вам не о чем волноваться, сударыня. Я всегда был равнодушен к крестьянским девушкам, – очевидно, желая предупредить мою неоправданную ревность, признался Нестор. – Да, они славные работницы и хозяйки. Но в них нет той утончённости и хрупкости, той особой красоты и грации, что есть в благородных барышнях. Я считаю, что истинная женщина должна быть подобна величавому белому лебедю: бархатистая светлая кожа, длинная тонкая шейка, царственная осанка, изящная линия плеч. Её взгляд должен быть приветливым и кротким, движения – спокойными и плавными, а голос – мелодичным и тихим. Она должна быть застенчива, почти неприступна, но в то же время добра и ласкова….

– И много, по-твоему, таких женщин?

– Увы, немного. Но одна из них сейчас передо мною.

– Спасибо, Нестор, мне очень приятно, – поблагодарила я. – А ведь многие помещики находят крестьянок привлекательными и пользуются своим положением.

– Я никогда не понимал таких господ, – покачав головой, продолжил Нестор. – К тому же, женщина должна быть образована. Даже если взять из деревни стройную и опрятную девицу, переодеть её дворянкой, то в свете она сразу выдаст себя походкой, манерами, речью. Встретив крестьянку, не знаешь, о чём с нею и говорить. Литература, музыка, живопись, бальные танцы, иностранные языки – всё это чуждо им. Вместе с тем я уважаю крестьян и всегда стараюсь быть справедливым с ними. Мы обязаны им своим хлебом, самим своим существованием. Отец не даёт крепостным поднять головы, изнуряет их непосильным трудом, постоянными поборами. Будь моя воля, я сократил бы барщину, а то бы и вовсе перевёл крестьян на оброк. А впрочем, время ли сейчас для разговоров о хозяйственных делах?

– Нестор, я и не думала ревновать тебя к Груне. Мне просто захотелось поблагодарить тебя за то, что ты так великодушно поступил с ней. Я думаю, она никогда не забудет этот обед, – вспоминая изумлённые и благодарные глаза Агриппины, улыбнулась я.

– А вы? Вы остались довольны обедом, сударыня? – спросил Нестор, продолжая любоваться мною как высеченной из гипса резцом талантливого мастера античной грацией.