Обрученная с врагом - стр. 6
***
Анна-Мария вела прием в медицинском центре, белом и стерильном, в котором всегда пахло чем-то похожим на страх. Мартин всегда испытывал странный трепет, входя в это здание: оно словно уравнивало всех перед болезнями и смертью.
- Господин Хольцбрунн, доброе утро, - Анна-Мария всегда была доброжелательна и спокойна, на безукоризненно свежем халате – ни единой складки. Мартин с самого начала их терапевтических встреч робел перед ней, словно школьник перед строгой классной дамой. Хотя, казалось бы, с чего? Анна-Мария была моложе Мартина на шесть лет, зарегистрирована ведьмой с уровнем Каппа еще в школе, и по всем обычаям и правилам это именно ей надлежало чувствовать смущение и неудобство.
- Как ваши дела? – Анна-Мария открыла карточку Мартина в компьютере и, пока он устраивался на кушетке, внесла дату и время визита.
- Идут, - Мартин улыбнулся и прикрыл глаза. Шелест клавиш был похож на далекий шум моря. – Сегодня улетаю в Симах к родственнику.
- Значит, следующий визит отменим?
- Нет, ни в коем случае, - торопливо сказал Мартин. Внезапно ему начинает казаться, что время движется как-то по-другому, и он чувствует себя мухой в вязком сладком сиропе. – Я вернусь послезавтра.
- Вот и хорошо, - красивые губы Анны-Марии изгибаются в улыбке: Мартин не видит ее, а чувствует всей кожей, внезапно покрывшейся мурашками. – Я вижу, вам есть, чем поделиться.
Мартин рассказывает о вчерашнем ток-шоу, о том, как его выбешивает вся эта шатия-братия, которая не знает, кому на самом деле мостит дорогу, о том, как два дня назад в отдел привезли незарегистрированную ведьму, задушившую соседку за пустячную реплику в свой адрес и о том, что ему слишком тяжело видеть все, что творится кругом – видеть и не иметь возможности этому помешать, потому что тяжелая и неповоротливая махина жизни все-таки начинает разворачиваться в другую сторону, где нет ничего, кроме хаоса и смерти.
Анна-Мария слушает, не перебивая. Наконец, Мартин умолкает – он опустошен, выпотрошен, словно рыбина в руках кухарки – и тогда она произносит с доброжелательным сочувствием:
- Вы ведь понимаете, что так не должно быть.
Эти слова, тихие и спокойные, обжигают его предчувствием. Тянущим томительным предвкушением неминуемой расплаты за совершенный грех.
- Понимаю, - откликается Мартин, обнаруживая, что губы пересохли. – Да, я понимаю. Я… я виноват.
Признание наполняет его горячим щекочущим пониманием: осознание греха уже шаг к исправлению и искуплению. По телу начинает разливаться тяжелый давящий жар, похожий на опьянение.
- Мне придется вас наказать, Мартин, - в голосе Анны-Марии звучит искреннее сожаление, но Мартин понимает, что она лукавит. Ей нравится чувствовать, что он подчинен ей полностью и не мыслит о сопротивлении.