Обретенная любовь - стр. 28

Возможно, это ей только показалось.

Она услышала звук подъезжающих к дому лошадей прежде, чем увидела их – цокот копыт по гравиевой дорожке невозможно было ни с чем перепутать. Элис бросилась к окну и увидела Алексея и Монтгомери верхом на двух великолепных чистокровных скакунах. Монтгомери приехал раньше положенного времени, чем несколько раздосадовал девушку.

Мужчины спешились. Алексей нес большой сверток, завернутый в коричневую бумагу. Элис была почти уверена, что это ее подарок. Она поспешила в библиотеку, где села на диван и тщательно расправила юбки. Щеки ее пылали. Она коснулась своих волос, которые были завиты и уложены в прическу, и убедилась, что каждый локон остался на своем месте.

Алексей сразу же отправился в библиотеку, явно чувствуя себя у О'Нилов как дома и не нуждаясь в слуге для сопровождения. Сверток он положил на стул.

– Здравствуй, Элис, – произнес он. – Что случилось? Не могла заснуть прошлой ночью?

Покраснев еще больше, девушка поднялась с дивана. Алексей не может знать, какие мысли роятся у нее в голове! Она бросила взгляд на сверток, но тут же взяла себя в руки.

– Здравствуй, Алекси. А сам-то ты хорошо почивал прошлой ночью? – приторным голоском поинтересовалась она.

– Да, очень хорошо, – удивленно отозвался он.

Девушка наконец оторвала глаза от пакета:

– А где же мистер Монтгомери?

– Развлекает беседой твоего отца, Элис. – Молодой человек приблизился. – Дай-ка угадаю, – чуть слышно произнес он. – Ты не спала всю ночь, потому что грезила о поездке на природу в компании Уильяма?

По телу ее прошла дрожь. Ну почему он использует этот соблазнительный тон, говоря с ней?

– А если и так, то что? – с вызовом спросила она, облизывая губы. – Это совсем не твое дело. Ты и сам выглядишь изнуренным. Следовательно, ночью ты тоже бодрствовал.

– Я же не говорил, что у тебя изнуренный вид. Ты прекрасна, как обычно, и тебе это отлично известно. Что ж, попробую угадать еще раз. Ты не могла заснуть, потому что думала… обо мне?

Он громко рассмеялся.

Если бы у Элис имелся при себе ридикюль, она непременно шлепнула бы им по широкой груди Алексея.

– Моя мама считает, что ты превратился в выдающегося и благородного человека. Я думаю по-иному. Ты груб и невозможен еще больше, чем когда-либо прежде.

На лице Алексея появилось довольное выражение.

– Как же легко тебя провести, милая, – заметил он. Затем повернулся и будничным жестом поднял со стула сверток. – Не желаешь ли узнать, что там внутри, а, Элис?

Девушка изо всех сил старалась не выказывать нетерпения.

– Это для меня?

Губы его медленно растянулись в улыбке.