Обретая прощение - стр. 10

Мелодия затихла так же резко, как началась. Возникшую на мгновение тишину разорвали громкие аплодисменты. Я вздрогнула от неожиданности. Открыла глаза, заметив уже пустующий за роялем стул. Расстроено поджала губы. Конечно, я не надеялась увидеть пианиста. Его никто и никогда не видел, не знал, как он выглядел, где жил и как оказался на сцене. А если и знал, то молчал об этом. Но теперь я отчетливо понимала, что душе не нужно лицо, как и творчеству. Может быть, именно поэтому моя душа так рвалась на части, слушая его музыку?

Итан помог мне подняться с кресла, привычным движением опустил руку на талию, подтолкнул к выходу. В последний раз я расстроено окинула взглядом сцену, столкнувшись со взглядом подсвечивающихся черных глаз.

Я торопливо собиралась на работу, обдумывала все произошедшее за последние несколько дней – сны, странное поведение Итана, которое длилось до сих пор, мое нестабильное состояние, взгляд из-за кулис в театре. Просто совпадения или что-то большее? Я не знала. Но сердце было неспокойно, будто кто-то отчаянно хотел выбраться изнутри, разорвать грудную клетку. В голову так и лезли отрывки из сегодняшнего сна, которые все не уходили, как бы я ни пыталась их отгонять. Они с завидным упорством лезли в личное пространство, сметая на своем пути все хорошее, о чем я успевала подумать.

– Айлин, сдайся им, прошу тебя! – умоляюще просил он. Сквозь слезы я наблюдала за родным лицом, перекошенным от боли. Нам всем было больно. Так неистово, что казалось, еще немного и мы вовсе перестанем чувствовать. В комнату зашла Селин, сонно потирая яркие зеленые глаза, прервав наш диалог. Я хмуро улыбнулась, стерев ладонями слезы. Ни к чему ей так переживать.

– Мамочка, что происходит? – я взяла дочь на руки, строго посмотрела на мужа, выходя в коридор. Страх клокотал внутри меня, пытаясь вырваться на свободу. Я уже давно давила его в себе. Не могла позволить себе бояться. Должна сражаться ради девочек. Невольно вспоминала малыша Тома. Душа переворачивалась наизнанку, когда в памяти всплывал его угасающий взгляд сразу после рождения. Мой бедный Том. Кожа покрылась липким потом, Селин прижалась ко мне еще сильнее, словно чувствуя мое состояние.

Слезы скапливались в уголках глаз, где-то между ребер начало сильно зудеть, как бы говоря: «Поплачь, станет легче». Но легче не станет. Это была искусно придуманная кем-то ложь. Я сморгнула непрошенные кристаллики слез. Как по заказу в голове проигрывалась мелодия с концерта. Именно та, что заставила меня разрыдаться прямо там. С самого вечера и до сих пор чувствовала на себе тот внимательный взгляд. Не могла отделаться от ощущения, что уже где-то видела эти хищные черные глаза. И это чувство разрасталось с каждым часом все сильнее, преследуя каждую мою мысль, заставляя анализировать чуть ли не всю жизнь до этой минуты.