Обретая его - стр. 55

— Мамуль, вставай!

Я улыбнулась, зная, что дочь меня не видит. После того случая на речке Тина упорно пыталась реабилитироваться. Даже сквозь ткань одеяла я уловила запах кофе и поняла, что дочка явилась с завтраком к моей постели.

— Ммм… — я промычала и села в постели.

Дочь стояла с подносом в руках, на котором дымилась кружка и лежало что-то, отдаленно напоминающее бутерброд.

— Это все мне? — спросила Тину, улыбаясь.

Дочка с чувством кивнула, взмахнув косичкой, и села на постель. Я протянула руку к кружке, сделала глоток и едва не поперхнулась. Кофе был ужасным. Уверена, Тина вбухала туда не менее четырех ложек сахара. Если не больше. Я скосила на нее взгляд, стараясь сохранить благодарное выражение лица. Было видно, что Тина ждет моего одобрения. Она закусывала губы и смотрела на меня в ожидании.

— Ну как?

— Вкусно, — я сделала еще один глоток и подмигнула дочке, показав на бутерброд, — а это что?

Тина нацепила важный вид и выдала.

— Сэндвич, — она протянула мне свое творение, — по моему собственному рецепту.

Заинтригованная, я приподняла бровь и взяла его в руки. На деле это оказался обычный бутерброд, огромный кусок булки, смазанный маслом, а сверху криво порезанный кусок колбасы. Все это великолепие было полито соусом непонятного происхождения. Я откусила кусочек и тут же запила его очередным глотком кофе.

— Спасибо, сладик, — я улыбнулась дочке и, потянувшись, чмокнула ее в щеку, — что бы я без тебя делала.

Тина вскочила с постели и довольно улыбнулась.

— Ну не знаааааю… — дочка сделала задумчивый вид, и я, не удержавшись, рассмеялась.

Поставила поднос на тумбочку и спустила ноги с постели. Все еще продолжая смеяться, я сказала дочери, которая подошла к двери.

— Собирайся, поваренок, нам скоро выходить.

* * *

Сегодня Тина вместе с классом поехали на экскурсию. Хотя были каникулы, родительский комитет решил, что тем детям, которые остались в городе и не поехали никуда отдыхать, нужно устроить небольшой праздник. Я волновалась, не хотела отпускать дочь, но, видя, как загораются ее глаза, стоит ей заговорить об этой поездке, как все сомнения сразу же отпадали.

В итоге сейчас я стояла около школы и махала вслед автобусу, который увозил Тину вместе с классом. Дочка обещала позвонить, как только они приедут в заповедник, и я уже чувствовала, как телефон обжигает мне ладонь в ожидании.

Развернувшись, я медленно побрела к остановке. На сегодня мне дали выходной, так что я была полностью предоставлена самой себе. И как-то незаметно мысли с Тины переключились на Филатова. Сначала меня просто настораживала моя реакция на него, но теперь она откровенно пугала. Я стала слишком часто думать об этом мужчине. Он завладел моими мыслями и чувствами. Стоило лишь подумать о нашем поцелуе, как я сразу же чувствовала, что щеки начинают гореть, а тело жаждет большего. Боже, я не могла понять, почему одновременно презираю и ненавижу этого человека, но в то же время восхищаюсь им и мечтаю быть в его объятиях. Я была уверена, что все произошедшее между нами — лишь игра для него. Прихоть. Но почему же тогда те слова около машины до сих пор не стираются из памяти, а тело так точно помнит звук его голоса, то, как они были произнесены…