Обреченные - стр. 18

– Твой отец снова меня обыграл.

– Мой отец победитель во всем, – гордо ответил я.

– С этим не поспоришь. – Она снова расплылась в улыбке. – Я оставлю вас ненадолго.

– Что за взгляд? – спросил отец, глядя на меня. Я и сам не заметил, как улыбнулся краем губ.

Кроме денег Джек Холмес обладал впечатляющей внешностью. Мисс Санчес не единственная женщина, бывавшая у него в постели, но также она и не единственная, кто спит и видит себя хозяйкой этого дома.

– Какой? Она ничего.

–Да ну, – отец прищурился. – Ты так говоришь обо всех моих женщинах.

– Я не вправе лезть в твою личную жизнь.

– Ну, Лукас все время устраивает кастинги, – улыбнулся он.

Я пожал плечами, глядя в большое двустворчатое окно. Оно было затененено каркасом крыши и пальмами, что делало бильярдную комнату слишком темной.

– Сынок, ты имеешь полное право лезть в мою личную жизнь. Ты мой сын.

Ему постоянно приходилось напоминать мне, что я такая же часть его жизни, как и Лукас. Дело бы не в том, что я это отрицал. Они были моей семьей и другой мне не нужно. Я помню только деда, но очень смутно, а погибших родителей в ужасной авиакатастрофе, совсем нет. Меня приняли как родного и воспитали с той любовью, какую мне и давали родные. Возможно даже больше.

И я был благодарен. Всю свою жизнь. Отец не стал меня попрекать тем, что я решил посвятить свою жизнь искусству. Хотя я знаю, он хотел бы, чтобы я работал в его компании вместе с Лукасом.

Возможно в какой-то момент, он тоже думал, что не имеет права лезть в мою личную жизнь. У меня были свои деньги, из которых он не взял ни цента, пока воспитывал меня как сына. Скорее всего, он боялся, что я уйду. Были моменты, когда я хотел. Но отец и Лукас не имели к этому никакого отношения.

– Так и есть, – подтвердил я. – Не каждому повезет услышать такое от отца. Обычно родители говорят обратное.

Отец положил на стол кий и подошел ближе.

– Ты бываешь все реже и реже дома.

– Прости, папа. Я много работаю.

Он улыбнулся.

– Саймон бы так тобой гордился.

При упоминании деда во мне что-то дрогнуло. Уснувшая детская любовь к старому и доброму человеку, чью фамилию я до сих пор носил вместе с фамилией Холмес, все еще теплилась, глубоко спрятавшись в подсознании.

Кивнув отцу, я сказал:

– Мне нужно работать… я приехал сказать, что могу не успеть на сегодняшний ужин.

До этого расслабленное лицо отца сменилось разочарованием. Он провел рукой по своей бородке:

– Я вижу, как ты отдаешь всего себя тому, что любишь. Это верно, и я это понимаю. Но не стоит при этом отдаляться от близких людей.

Я снова кивнул и вышел.