Обреченные на вымирание - стр. 21

Он отпил пиво и некоторое время молчал, затем продолжил:

– Несколько раз меня хатанжи – надсмотрщики уделывали. Вот кто настоящее зверье. Этот подарочек у меня от них, – Андрей тронул рукой розовый шрам над бровью. – А кормили так «вкусно», казалось, накладывают в тарелки наше же дерьмо. Но как бы там ни было скверно, тюрьма подготовила меня к новой, к нынешней жизни.

Андрей хмыкнул и криво усмехнулся: – Я из-за этого Гжегоша-тупиша столько синяков получил, а он вместо благодарности, козлина драная, джипер у меня тырит. Хватит ему на моей шее кататься, своим умом пускай живет, не маленький. Вот уже где его нытье, – Андрей ребром ладони провел по горлу. Затем легко, словно фантик, смял пустую банку, кинул в раковину. Выплюнул измочаленную зубочистку, вынул из стаканчика, набитого ими, новую. Поковырялся в зубах, поцокал, оставил торчать в уголке рта, взял из холодильника банку с пивом, продолжил:

– Ни радио, ни телевизора, понятное дело, у нас не было. Конечно, ощущали на собственных шкурах, что солнце печет сильнее, но что с того. Время от времени такое случается. Я более-менее выучился их языку, стал улавливать новости, просачивающиеся в тюрягу. Информации было мало и часто противоречивая. Казалось, охранники сами до конца не понимают, что происходит. Поговаривали, что нас скоро выпустят, но мы не верили. А зря. Утром, как сейчас помню, двадцать третьего мая одновременно щелкнули замки на всех решетках. В лохмотьях, босиком я бежал среди прочих зэков по каменному коридору и не верил в свое спасение. Двумя днями позже на улице, где шныряли лишь мародеры да старичье, нас остановил обкуренный нигер с чалмой на башке. Из нее торчали какие-то блестящие фантики и сигареты. Он хотел нас ограбить. У нас с Гжегошем была сумка с консервами. На подземной парковке в субарике нашли несколько банок с сайрой, еще две бутылки воды и сухари. Придурок выскочил из-за угла и давай в нас пекалем тыкать и орать, чтобы сумку отдали. Я забрал у него пистолет. Старенький потертый ТТ стал нашим пропуском и ангелом-хранителем. Правда, патронов осталось всего шесть, но бывало, одного вида хватало, чтобы уладить эксцесс. Как с теми парнями у кафе.

Я кивнул.

– Много земли затопило, – говорил Андрей, время от времени прикладываясь к банке. – Пришлось отказаться от похода на Тобрук. Город ушел под воду, и мы двинули к Дерне. Нам сказали, что оттуда ходит паром в Турцию. На пароме пересекли Средиземное море и оказались в Безиргане. Турция – горная страна, суши осталось больше, чем у прочих, зато их неслабо растрясло. Видел разрушенные до основания города. Не знаю, что хуже, потоп или землетрясение? Просто гора камней и металла. Людей осталось мало, одни старики. Встретил одноглазого дедка, лопочущего по-нашему. Все называл меня «шурави». Он-то и рассказал о межгалактических кораблях и караванах на Новую Землю, про «бешеное» солнце и таяние ледников. Подсказал, как добраться до Черного моря. Дальше был Кайсери. В анклав нас не пустили, махнули рукой на восток, назвали Бафру и посоветовали быстренько испариться. Спустя две недели мы добрались до Бафры. В полуразрушенном городе, пока ждали парома, проторчали еще три дня. Самое ценное на подтопленных территориях после оружия – это лодки. Турки далеко уплывали на них в города и обшаривали в поисках еды затонувшие магазины. Привязывали себя за ногу и ныряли, как охотники за жемчугом, только доставали со дна консервы. Я тебе не надоел своей болтовней? – Андрей испытующе посмотрел на меня.