Обречённые на величие - стр. 12

Останавливаюсь. Перевожу взгляд с парня на открытую дверь. Выход так близко, свобода в нескольких шагах, но сбежать мне не дадут. Да и есть ли в этом смысл? Вечно скрываться, бояться, что тебя найдут. Хотя, смысл есть, если иначе тебя запрут в этом подвале навечно.

– Неправильно ставить под сомнения решения вожака, малец, – отзывается Тони.

– Вожак должен думать в первую очередь о стае, – не сбавляет гонора оборотень.

– Алек, – одёргивает его Джон, но парень продолжает:

– Напомните мне, когда мы хоть раз отпускали потенциально опасного вампира?

– Это не стандартный случай, – стоит на своём мистер Фитчер.

– Не стандартный? Всё потому, что она…

– Алек! – рявкает Джон так, что у меня возникает желание прикрыть голову.

Парень замолкает, но всей своей гримасой показывает недовольство. Он переводит взгляд на остальных членов стаи в поисках поддержки. Интуиция подсказывает, что это ещё не конец, и я продолжаю путь в сторону выхода, пока не стало слишком поздно. На этот раз никто больше не пытается преградить мне путь или остановить.

– Я загляну вечером, – раздаётся голос мистера Фитчера за спиной, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, к кому он обращается.

Каково же удивление, когда я встречаюсь с ним глазами. Ноги слегка подкашиваются.

Зачем ему приходить ко мне?..

Зрение фокусируется не сразу. Сначала я вижу расплывчатое пятно белого цвета, но спустя пару секунд, а может, и целую минуту, оно превращается в окно. Краем глаза замечаю в углу комнаты какое-то движение и перевожу взгляд: некто расслабленно расположился в кресле, закинув ноги в серых мужских джинсах на край моей кровати. Лицо его закрыто газетой, которую он слегка встряхнул, чтобы расправить углы, чем и привлёк внимание. Не подавая ни звука, осторожно поворачиваю затёкшую шею и осматриваюсь.

Это определённо дом Фитчеров.

Именно эту спальню выделил мне отец, когда настаивал на переезде. Коричневые однотонные обои, минималистичная деревянная двуспальная кровать, кресло, тумбочка с настольной лампой на ней и шкаф.

Жозель.

Нервно облизываю жёсткие губы. Сглатывание слюней отдаётся болью в пересохшем горле.

А где Леона? Она бы не допустила, чтобы меня привезли сюда.

Словно услышав эти мысли, человек в кресле медленно опускает широкие листы серой бумаги. Он оказывается парнем чуть старше двадцати, средней комплекции, короткостриженным. Из-под ворота чёрной футболки выглядывает край татуировки, другой конец которой чуть виден из-под правого рукава. Тёмные глаза, под цвет волос, внимательно всматриваются мне в лицо.

– Как голова? – интересуется он вкрадчиво. – Ничего не плывёт?