Обречённые на месть - стр. 9
— Пойдём, я тебе помогу, — отец Карл взял Барбару за руку, словно маленькую, повёл в кабинет.
Пока они шли то тут, то там слышались всхлипы слуг. Отец Карл не знал какая Нэнси стала хозяйкой после обрушившейся на неё беды, но до её любили все. Да и кто не любит солнце? Отец Карл посмотрел на Барбару: хрупкая, как мать, но волосы рыжие и глаза зелёные в отца. Великий всегда испытывал род Руж на прочность, а, может, с каждой новой бедой пытался сломить их гордыню. Кто знает, но отец Карл точно знает, что до последнего удара сердца каждый из рода Руж верен своему слову.
Барбара…
Священник мельком взглянул на девушку: аристократическая холодность и отчаянная решимость сквозили в каждом движении изящного тела. Сможет ли он отвоевать дочь у тьмы? Мать не смог. Но, может, Великий сжалится над своим слугой и поможет.
Барбара медленно считала. На каждый второй счёт делала вдох, а на каждый четвёртый выдох. Нельзя показывать слабость. И отцу Карлу верить нельзя. Мать всегда учила Барбару надеяться на себя и никого не подпускать близко. Опасно. Для мести и самой девушки.
— Глупое сердце легко верит в сказку, но жизнь больно бьёт, сбивая мечтателей с облаков словно перезревшие груши, — так говорила её мать.
Барбара верила. Да и кому верить, если не родной матери?
Рыдания слуг раздражали, они то и дело врывались в размеренный счёт девушки. Нельзя терять контроль. Прямая спина, приподнятый подбородок, плавные движения.
— Род Руж — это честь, отвага и сила. Всегда помни об этом, Барбара, — так наставляла девушку мать с малых лет.
Барбара верила, что не опозорит свой род и исполнит клятву данную матери так, что та, находясь в чертогах Великого, будет ею гордиться.
Девушка удивлялась тому насколько отец Карл уверенно себя чувствовал в доме. На её памяти он ни разу к ним не приходил. Сегодня был первый раз.
— Вы часто у нас бывали, отец Карл? — Барбара чувствовала на себе жалостливые взгляды слуг и странные священника и, чтобы от них избавиться надо говорить. Если бы Барбара была одна, то легко заговорила бы с собой вслух, но при людях такое допускать нельзя.
— Один раз, накануне свадьбы ваших родителей, — священник остановился перед дверью в кабинет, толкнул её, пропустил Барбару вперёд. — У меня был долгий разговор с твоим дедом.
Мать не рассказывала об этом Барбаре, но она могла не знать, ведь тогда ещё не жила в этом доме, а дед умер незадолго до рождения внучки. Барбара прошла в кабинет, уверенно подошла к девственно чистому столу (мать приучила дочь всё прятать, ведь глаза есть везде, а слуг легко перекупить), открыла верхний ящик и взяла ключ от сейфа. Посмотрела на замершего в дверях священника, тот намёк понял и отвернулся.