Образование Великорусского государства.Очерки по истории - стр. 17

политическая форма – княжеский удел, отождествляемый и Ключевским с «опричниной» как «удельным гнездом» княжеской семьи. Удел выступает перед нами только в XIV–XV вв., но на образовании уделов этого позднейшего времени «можно наблюдать продолжение или даже конец того процесса, начало которого, менее для нас открытое, создало первые уделы в Северной Руси»[39]. Характерны для «так называемого удельного порядка» новый владельческий тип – князя-вотчинника и новый общественный тип – боярина, служилого землевладельца. Само это «княжеское удельное владение» приняло черты «простого частного землевладения», боярского; а в частности, «теперь уделы вообще наследуются по завещанию, передаются по личному усмотрению завещателя, а не по какой-либо установленной очереди»; удельное управление «довольно точная копия устройства древнерусской боярской вотчины». Притом как и сама великорусская народность создана не «продолжавшимся развитием старых областных особенностей», а выросла новообразованием из девственной почвы верхневолжской Руси, так и «удельный» порядок сложился в зависимости от местных географических и этнографических условий и в прямом разрыве со всякой прежней традицией.

Изучая разнообразные последствия русской колонизации верхнего Поволжья, «мы изучаем самые ранние и глубокие основы государственного порядка, который предстанет перед нами в следующем периоде», то есть в Московском государстве. Правда, В. О. Ключевский называет «удельный» порядок «переходной политической формой», но мы едва ли верно поймем его мысль, если придадим этому термину смысл эволюционного момента. «Государство, по мысли Ключевского, национальное Русское государство вышло из этого удельного порядка XIV в., а не из прежнего, но не потому, что прежний порядок был более далек от национально-государственного, чем удельный XIV в.: сами по себе оба имели мало того, из чего складывается народное государство, и последний даже меньше имел этого, чем первый. Оба они должны были разрушиться, чтобы могло создаться такое государство; но последний гораздо легче было разрушить, чем первый, – и только поэтому[40] одно из удельных княжеств, вотчина Даниловичей, стало зерном народного Русского государства»[41].

В переработке В. О. Ключевского традиционная схема русской истории распадается на части. Исторические периоды как бы теряют свою методологическую условность. Каждый из них приобретает такую внутреннюю законченность и так решительно отграничивается от последующего, что связан с ним лишь весьма слабой эволюционной связью. Решителен перелом между Киевской и удельной Русью. И. Е. Забелин мог бы найти у Ключевского оправдание своей формулы, по которой в Суздальщине и Москве – «корень развития северной истории», а в Киеве – «корень, из которого развилась южная история». В. О. Ключевский говорит даже не о «модификации на великорусской почве киевских социально-политических форм, права, культуры», как М. С. Грушевский, а только об упадке «политических, экономических и церковных связей прежнего времени» и выясняет, с необычайной конкретностью, как выросли из местных условий верхневолжской почвы новые общественно-исторические формы жизни, типы, отношения