Размер шрифта
-
+
Образ жизни - стр. 15
Похож на пейсу тот хохлацкий чуб.
Он самогонку пить с тобой готов,
А завтра на рассвете бить жидов.
– Эх! Однова живём, працюєм, пьём!
– Сегодня мы вдвоём, а завтра – бьём?
– Куды, пытаю, прётесь вы, жиды?
Всего достигли здесь!
Зачем – туды?
Но ты меня не слушай и налей.
Умеешь пить – какой же ты еврей!
– Спасибо, друг хохол,
И друг кацап.
Сегодня пить – невмочь,
Видать, ослаб.
Сегодня корешуй, дружок, с другим.
А завтра я – на Иерусалим…
– Вот видишь – стало быть и ты хорош,
А нашу самогонку с салом жрёшь!
Вселился и в тебя иудин бес!
Как волка ни корми – он смотрит в лес…
Что позабыл ты на Земле Святой? —
Не богатей, а человек простой?
– Да, это так. Спасибо за совет.
Но нынче ты мне друг,
А завтра – нет,
А послезавтра… Господи спаси!
– Да будет! Лучше выпей-закуси.
Ты отменил бы лучше свой отлёт.
Послушай: птаха русская поёт…
И что ты напоследок здесь шумишь?!
Послушай лучше, как шумит камыш,
Послушай, как берёзонька вопит:
«Не покидай меня, российский жид!»
– Такую «ласку», друже, понимать
Обрыдло. Нелегко мне посылать
Ко всем чертям свою Рассею-мать!
Но завтра я билет себе куплю,
Что равносильно – я её пошлю.
С её вождями и с её Кремлём!…
…А по остатней, так и быть, нальём.
За то, что всё же русских баб любил,
И русским моряком на флоте был.
За то, что я отстаивал за двух,
За трёх, за четырёх российский дух!
Но не хочу я боле ничего —
Лишь, чтоб здесь духу не было мово…
Мы кончили бутылку. Прощавай!
Давай мне лапу – и не провожай.
Я подустал спасать Святую Русь.
Прости!
Прощай!
Я вряд ли возвращусь…
Воспоминания о флоте
Я в жизни кое-что видал,
И кое-где бывал, однако.
Но нет милее этих знаков:
Корабль, палуба, штурвал.
Да! Это знаки – не слова,
Не буквы, а скорее вехи
Работы трудной, не потехи.
И это вам не трын-трава.
Сама собой накатит вдруг
Строка сурового напева.
Где ты, старлей товарищ Левин,
И где теперь капдва Сердюк?
Панов – весёлый старшина,
Он, кажется, был из Тамбова.
Матрос Дорожкин, вроде, Вова.
Но разве дело в именах!
Я в жизни многое видал,
Чудес и бед немало всяких.
Но как услышу слово «якорь»:
Корабль, палуба, штурвал…
Как до обидного мала
Судьба житейского приюта!
Тельняшка, мичманка, каюта,
Швартовка – молодость прошла,
Причал.
Такие вот дела…
Три аккорда
Я был, наверное, в ударе,
Я от апреля ошалел:
Решил учиться на гитаре —
И три аккорда одолел.
Но скоро понял: струны – поза
С картинно поднятой рукой,
И что гитара – просто проза
Перед моей живой строкой.
И в слове столько струн и звуков,
Что на столетье хватит петь.
А музыкальную науку
В пять жизней мне не одолеть.
Один задор – в моём ударе.
Чтоб попусту не тратить сил,
Я бросил тренькать на гитаре,
Страница 15