Обратный отсчет - стр. 21
Оставив «козла» возле больничной ограды и, на всякий случай, включив противоугонную «секретку», Николай, подбежав с семьей к убежищу, увидел у входа в «бомбарь» огромную яростно галдящую толпу. Опоздали – это первое, что пришло ему в голову. Но прислушавшись к разговорам, Николай понял, что еще не все потеряно.
Случившееся потом, и как он умудрился вместе с Аней и Варенькой оказаться в первых рядах, Николай даже сейчас не смог бы объяснить. Как говорится: черт дернул, да и силы не занимать – растолкал всех.
Эх! Если бы время можно было поворотить вспять. Он уже сотни раз проклял себя за то, что вместо того, чтобы уехать прочь из города, решил переждать тот день в убежище! Но сделанного уже не воротишь. А теперь, все что остается – ненавидеть себя за опрометчивый шаг…
События тех страшных минут, перед самым ударом, пульсируют в мозгу Николая частыми вспышками в ночи пулеметной очереди из трассеров. Что-то помнится отчетливо, что-то пропадает во тьме.
Глаза людей в гудящей толпе постепенно наливаются кровью. Слышится призыв идти на штурм убежища. Секунда – и беснующаяся толпа, как бурный речной поток, подхватив Николая, Варю и Аню, рвется вперед. Озверевшие люди буквально сминают пост охраны, выставленный у дверей прохода, ведущего вниз. Десятки пар ног стучат каблуками по ступеням. Скрюченные пальцы цепляются за металлические створки быстро затворяемых гермоворот. Слышится пронзительный женский визг:
– Пустите нас! Ну, пустите!
Стальная дверь замирает, точно решая, в какую сторону ей идти. Одни люди смотрят с отчаяньем, другие с ненавистью. Но каждая из сторон хорошо понимает, что убежище, рассчитанное на тысячу пятьсот человек, не сможет принять всех. Укрываемых и так раза в два больше, чем положено, а каждый лишний рот – это жирный минус из твоей скудной пайки. И все те, кто сейчас хочет войти внутрь – враги, обрекающие тебя на голодную смерть.
Кажется, что секундная заминка тянется целую вечность. У кого-то не выдерживают нервы.
– Бей их! Бей! Если они закроют дверь, мы все покойники!
С этим криком начинается отчаянный мордобой. Николай видит, как здоровенный лысый мужик, ростом под два метра, оттеснив остальных, нещадно дубасит пудовыми кулаками защитников убежища, разбивает одному из них лицо в кровь.
Гермодверь пятнают алые брызги, и она, словно приняв кровавую жертву, дрогнув, начинает открываться все шире и шире. В этот момент Николай замечает у человека с разбитым носом – чоповца, судя по черной униформе и бейджику с именем Виктор на нагрудном кармане, – зарождающуюся искру безумия в глазах. Таких взглядов он насмотрелся на войне, а доведенных до отчаянья людей надо бояться в первую очередь.