Обратный ход - стр. 2
Запечатанный конверт я раскрывать не стал – решил повременить.
– Почему мистер Амни полагает, что я возьмусь за дело, о котором абсолютно ничего не знаю?
– Уже взялся. Ничего противозаконного мы ведь от тебя не требуем. Можешь мне поверить.
– А что еще я за это буду иметь?
– Это мы обсудим как-нибудь вечерком за бокалом вина, в свободное от работы время.
– Уговорила.
Я раскрыл запечатанный конверт. Фотография девушки. Держится раскованно – возможно, привыкла фотографироваться. Темно-рыжие волосы, высокий лоб, серьезные глаза, широкоскулая, ноздри нервные, рот крепко сжат – лишнего не скажет. Хороша собой, но лицо напряженное. Напряженное и несчастливое.
– Переверни, – сказала мисс Вермильи.
На обратной стороне имелся отпечатанный на машинке текст:
Элеонор Кинг. Рост: пять футов четыре дюйма. Возраст: двадцать девять лет. Волосы: темно-рыжие, густые, вьющиеся. Держится прямо, голос низкий, звучный; одевается хорошо, но не нарочито. Косметикой пользуется, но умеренно. Лицо чистое, без шрамов. Характерные особенности: входя в комнату, водит глазами, головы при этом не поворачивает. Когда нервничает, чешет ладонь правой руки. Левша, но умело это скрывает. Хорошо играет в теннис, отлично плавает и ныряет. Алкоголь переносит неплохо. Судимостей нет, но отпечатки пальцев в картотеке имеются.
– Привлекалась, – сделал предположение я, подняв глаза на мисс Вермильи.
– Иной информацией я не располагаю – только той, что на фотографии. Следуй инструкции, этого достаточно.
– Я бы не сказал, что информации достаточно. Настоящего имени-то нет, мисс Вермильи. В двадцать девять лет такая крошка почти наверняка должна была сходить замуж. Про обручальное кольцо и прочие драгоценности ни слова. Хорошо бы выяснить почему.
Секретарша бросила взгляд на часы.
– Вот и выясни, только не сейчас, а на Юнион-Стейшн. Времени у тебя в обрез.
Она встала. Я подал ей белый плащ и распахнул дверь.
– Да, – она переступила через порог и повернулась, – хочешь знать, что мне в тебе нравится? Что ты не распускаешь руки. Да и держишься неплохо. В целом.
– Распускать руки – последнее дело.
– А сказать, что не нравится? Угадай.
– Боюсь, не получится. Некоторым, например, не нравится, что я еще жив. Совсем не нравится.
– Вот и не угадал.
Я спустился с ней к машине и открыл дверцу. Машина была не ахти: «кадиллак-флитвуд». Она кивнула в знак благодарности и покатила вниз под гору.
А я вернулся к себе и сложил кое-что из вещей в дорожный саквояж. На всякий случай.
Поначалу все шло без неожиданностей. «Суперчиф», как, собственно, и всегда, пришел вовремя, и «объект» – точно это была не современная молодая женщина, а кенгуру во фраке – бросился мне в глаза сразу же. В руке у моей подопечной была лишь книжка в мягкой обложке, которую она выбросила в первую же попавшуюся урну. Села на скамейку и уставилась в пол. Вид, прямо скажем, невеселый. Печальнее некуда. Посидела. Встала и подошла к витрине с книгами. Постояла и, так ничего и не выбрав, взглянула на большие настенные часы, после чего заперлась в телефонной будке. Бросив пригоршню монет в прорезь, долго с кем-то говорила, выражение ее лица при этом совершенно не менялось. Повесила трубку. Подошла к полке с журналами, взяла «Нью-Йоркер», вновь посмотрела на часы и села читать.