Размер шрифта
-
+

Обратная сторона войны - стр. 25

И вот мы в Таджикистане двадцать лет спустя. Ваня служить не остался. Карьеры нигде не сделал. Жил простым работягой. Писал песни про войну, такие, солдатские, и пел их своим друзьям, подыгрывая себе на гитаре.

Перед тем как отправиться на место боя, мы пустились в долгое путешествие на север страны. Три тоннеля, два перевала. Нас ждал Мирбако Додоколонов, еще один бывший солдат-ветеран. Это он под огнем бегал в горящую казарму и приносил остальным в окопы цинки с патронами. Получил орден «За личное мужество». Для бесправного гастарбайтера, кладущего плитку в России, этот орден теперь как охранная грамота.

В кишлаке, у дома Мирбако, Ваню ожидало серьезное потрясение. На пороге стоял молодой, абсолютно седой парень. Иван обнялся с Мирбако. Вежливо поздоровался с незнакомцем:

– Добрый день. Иван.

– Да мы знакомы, служили ведь вместе. Я Азим. Помнишь меня …

Ваня сощурился, провел ладонью себя по щекам, будто проверяя небритость. Он смотрел на седого очень внимательно. Потом они обнимались, пили чай и водку на достархане. Мы с Коняхиным пошли в гостиницу, чтоб не мешать.

Тогда, в бою, оставшиеся в живых не взяли Азима с собой на прорыв. Он был тяжело ранен и не мог идти сам. Его положили рядом с заставой и забросали ветками. Азим видел, как моджахеды бродили по развалинам, как добивали раненых, как рубили лопатой голову кинологу-проводнику Елизарову. Это война…

А на следующее утро мы уже ехали на границу. Ваня периодически просил остановить машину и шел пешком. Я не видел, чтоб он волновался. Только все время курил. На развалинах он заплакал. Потом завыл.

Через год, двадцать восьмого мая, в Липецке проходил песенный фестиваль.

На сцене висел транспарант: «С праздником, дорогие пограничники». Вечером в пустом зале один из участников, Иван Майборода, встал перед этой надписью на колени и плакал. Его долго успокаивали и, наконец, увели. А утром Ваню нашли за кулисами. В петле. С запиской – «Простите меня, ребята».

Пришлось нам грязь и кровь мешать замызганной кирзою,

Пришлось кому-то умирать, чтоб всех прикрыть собою,

И, когда кто-то из боев назад не возвращались,

Друг перед другом никогда мы плакать не стеснялись.

(Иван Майборода)

Абхазия. Миротворчество

(очередь вторая)

Военный язык. или пир горой

Я никогда не был в Абхазии. Кто-то из наших ездил туда отдыхать, потом кто-то снимать войну. Все мимо меня. Но вот однажды на «Вестях» прозвучало:

– Сладков, иди оформляй командировку.

– Таджикистан?

– Абхазия. Наши туда миротворцев вводить будут. Езжай – встречай.

Я, Рыбаков и Кукушкин. Внуково. На рейс опоздали. Вернее, чуть не опоздали. Багаж не сдали; пока бежали к трапу, рассыпалась сумка с кассетами. Когда оказались в салоне, у каждого язык был на плече. Небольшое ерзанье, чуткий сон и объявление:

Страница 25