Размер шрифта
-
+

Оборотный город - стр. 6

– А неча было жрать непрожаренное!

– Да чья бы корова мычала, молчи уж… Сам-то крестьян прямо с лаптями ешь!

– Дык лапоть-то, он, поди, продукт натуральный, берёзовый, растительного происхождению… Может, мне в организме витаминов не хватает? Да ты режь, не томи!

– Щас, щас, режу ужо…

На последней фразе я поймал себя на том, что почти заслушался, но быстренько опомнился и сел. После чего только раскрыл глаза. Зрелище открылось настолько жуткое, что захотелось снова зажмуриться, но любопытство оказалось сильнее…

Получалось, что сижу я один посреди кладбища на какой-то древней каменной плите, солнце давно село, в сгущающихся сумерках покосившиеся кресты выглядели особенно зловеще, а прямо передо мной два низкорослых мужичка с нехорошими ухмылочками губы облупленные облизывают. Оба лысые, одеты в тряпьё, глазки маленькие красным светятся, и клыки в оскале редкие, но, видать, острые…

– Не вовремя ты, казачок, проснуться порешил. Ну да мы те веки вновь смежим, реснички пообрываем, очи ясные сталью пощекочем, – заговорил один, а другой, тяжело дыша, нервно поигрывал кривым ножом.

– Один момент, – с трудом вернув себе голос, попросил я, понимая, что до сабли сейчас не дотянусь. – Имею важное и серьёзное коммерческое предложение!

– Жизнь свою выкупить хошь? Не пройдёть…

– Это я понимаю, по-любому есть будете. Но ведь тут весь вопрос в правильном подборе специй, а у меня как раз…

Оба негодяя откровенно принюхались. Я хитро сощурился и подмигнул (безошибочный трюк, на него всегда покупаются!), и две заинтересованные, дурно пахнущие морды приблизились к моему лицу…

Хлоп! Я резко взмахнул руками, изображая ловлю мухи, – двое пустоголовых стукнулись висками друг о дружку и без стона отвалились в разные стороны.

– Станичное детство, – аккуратно отряхивая ладони, пояснил я. – Сильный не всегда умный, а скорость важнее массы. Я поповских близнецов Сеньку и Мишку восемь раз так припечатывал, да они всё равно не поумнели… Про-хо-ор!

Мой одинокий крик завяз в ночной кладбищенской прохладе. Верный денщик не отзывался. Побегав взад-вперёд, мне пришлось признать, что и араб безвозвратно утерян.

Вернуться в Калач мне никак невозможно: дядюшка сожрёт с потрохами – и будет прав, а если я сейчас попрусь через лес к лагерю генерала Чернышова, то всё равно дотопаю только под утро. Да и с какой, собственно, физиономией спешенный хорунжий Иловайский, в пыли и еловой хвое, предстанет пред титулованным другом моего дяди? Коня нет, денщика нет, взял пакет и гордо уплёлся пешим строем?! Да меня последние солдатики на смех поднимут, а ещё взашей насуют, как растратчику и дезертиру! Кстати, пришить дезертирство мне сейчас проще простого, как и неразрешённое использование не принадлежащего мне транспортного средства, то бишь арабского скакуна с простывшим следом. Вот ведь проклятое невезение, а как великолепно всё начиналось…

Страница 6