Оборотная сторона полуночи-2. Как феникс из пепла - стр. 6
– Они тебя голубым обзывают!
– Я и есть голубой.
– Нет! – протестовала Афина со слезами на глазах. – Нет, нет и нет! Не говори так. Ты бестолковый. Поймешь, когда мы поженимся, вот увидишь.
– Афина, мне не головой понимать нужно! – смеялся Петер.
Но остановить Афину было невозможно. Они поженились, когда им едва исполнилось по двадцать, и переехали в крохотную квартирку в Лондоне, где Петер прошел по конкурсу в Королевский колледж музыки.
– Ты ведь счастлив, да? – каждое утро спрашивала Афина, когда он в крохотной кухоньке склонялся над нотными тетрадями.
Петер признавал, что счастлив до полного блаженства. Хулиганы исчезли, он круглые сутки играл свою любимую музыку и возвращался домой к лучшему другу, самому волшебному, общительному и живому человеку из всех, кого он знал. Отказ от секса с мужчинами казался ничтожной ценой за все это.
Он стал еще счастливее, когда через несколько месяцев Афина забеременела их первенцем, мальчиком, и убежденно заявила:
– Назовем его Аполлоном, в честь бога – покровителя искусств.
Младенец был и правда красив, как божественный юноша с кифарой в руках, красив… все двадцать минут своей недолгой жизни.
Врожденный порок сердца, сказали врачи Афине. Но он совсем не страдал.
В тот день разбились сразу три сердца, и за всех страдала она, Афина. Позднее Петер понял, что девушка, которую он знал всю жизнь, умерла вместе с их сыном. Афина стала совсем иной. Недели немого потрясения сменились месяцами глубокой депрессии. Отчаянно пытаясь ей помочь, Петер перепробовал все: вытаскивал ужинать в ресторан и гулять в парк, водил по врачам, психоаналитикам и гипнотизерам. Он до сих пор помнил, как обрадовался, когда однажды вечером после очередного неудавшегося ужина, прошедшего в молчании, Афина посмотрела на него и вдруг сказала, что хотела бы съездить в Грецию.
– Есть одно место на острове Миконос, о котором мне рассказывала мама. Это крохотная деревушка между Калафарисом и Элией. Там лечат покоем по программам помощи выхода из депрессии. Это недешево…
– Неважно, – заверил ее Петер. – Поезжай. Обязательно поезжай. Деньги я найду, об этом не беспокойся.
Это была первая здравая мысль, которую Афина высказала за все время после смерти Аполлона, и Петер ухватился за нее словно утопающий за соломинку, поскольку не мог знать, что это начало конца.
Именно во время той поездки Афина встретила Спироса Петридиса, или, вернее сказать, во время острейшего кризиса подпала под его злодейские чары. Она написала Петеру два письма: странных, сухих и натянутых, совсем не похожих на ее стиль, – в которых призналась, что встретила другого человека, влюбилась и больше не вернется. Петер был геем, а она нуждалась в отношениях, выходивших за рамки платонических. Их брак все равно бы не выдержал испытания временем.