Оборотень по объявлению. Тень - стр. 63
В груди заклокотало. Облегчение взорвало меня изнутри так, что я не мог больше смотреть на Настю. Выбежал прочь, забыв про мотоцикл. Смеясь, как сумасшедший.
Чтобы через минуту вернуться к железному коню с абсолютно каменным лицом.
Я понял, какой изощренный мне попался враг. Не знаю, куда он отправил Настю, что я ее не нашел, но он точно дал понять, что в его силах сделать с ней все что угодно. Особенно когда Настя окунулась в самостоятельную жизнь вне клана. Особенно когда мы на ножах.
У меня не должно быть слабости, пока я не найду этого урода и не оторву ему голову.
Где там этот чертов список? Ого, даже номера телефонов подготовил. Просто подал клан на блюдечке с голубой каемочкой.
Что ж, самое время устроить вечеринку.
У меня как раз недвижимость без хозяйки осталась. Я еще считал, что сдуру вложил финансы, выкупив все дома в коттеджном поселке, а теперь думаю, что это отличная возможность пустить пыль в глаза.
Я доберусь до кукловода.
А что касается Бродячих, то я в силах заставить их плясать под свою дудку.
И я все устроил мигом: разослал сообщения от себя как от главы клана с приглашением на приветственную вечеринку в честь возрождения Бродячих. Заказал кейтеринг. Пометил — срочно.
Я заставил их всех побросать все дела и явиться, и они, поджав хвосты, тут же приползли. Я знал, что Бродячие понимают только язык силы.
Но я никак не ожидал, что Настя заявится без приглашения.
Все узнали ее. Без сомнения.
Еще бы, ведь мы — самая известная и самая скандальная истинная пара с большой разницей в возрасте, которая даже не пара вовсе.
Мы — это сложность в квадрате.
Мы — это самое сложное задание, которое мне приходилось выполнять.
Она моя слабость, которую я должен одеть в броню равнодушия и выгнать. Выгнать так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что таблетка от истинности действует и что я больше ничего не испытываю к Насте.
И я знаю все больные места девушки. Знаю, что сказать, чтобы она плюнула мне в лицо и ушла. Чтобы прокляла. Чтобы разочаровалась во мне. Возненавидела.
Но… что бы я ни делал сейчас, что бы ни говорил, Настя смотрела на меня с надеждой. С верой, которую я, как мужчина, всегда так жаждал почувствовать от любимой. С верой, способной сейчас убить нас обоих.
Настя не оставила мне выбора. Я должен был сделать то, за что она никогда меня не простит.
И я толкнул ее.
Больно, на публику, на растерзание позором и смехом, на унижение.
И сам будто разломился от ее боли, от крика, от штормовых эмоций во взгляде.
Сам не заметил, как сграбастал ее на руки.
И понял, как оплошал.