Оборотень по объявлению - стр. 29
— Никто же не откажется разбогатеть? — взяла она ребят сразу, не таясь и не заботясь о том, что просто покупает сотрудников.
Ребята согласились — кто-то охотно, кто-то немного подумал, но итог один: все продали себя за кругленькую сумму, которую не преминула озвучить госпожа Суворова.
— Лена, надеюсь, вы не откажете мне в такой малости, а то, боюсь, ребята без вашего строгого руководства просто разбегутся, а я не справлюсь с организацией их работы. — «Ребята» молчали, зная, что я и правда умею делать их жизнь сказкой, а вот от мужчин сзади нас стали раздаваться странные звуки. Вроде покашливания, которым пытаются замаскировать смех. Я чуть повернула голову, так и не обернувшись, и звуки прекратились.
Полина сузила глаза, словно сама была согласна с мужчинами, находя в этом тоже что-то забавное.
— Спасибо, но я предпочту отказаться. Я буду курировать их работу, как и прежде. Тем более я буду не так и нужна после того, как распределю для них окончательно все задания.
— Лена, Валерий Максимович мне четко дал понять, что без вас ребята каши не сварят. — Я чувствовала ее напор каждой клеточкой, ее каждое слово, сдобренное улыбкой, несло в себе силу, и я невольно отодвинулась. Надеюсь, что она не обратит на это внимания.
— Я не отказываюсь от проекта, просто не вижу смысла моего постоянного присутствия. — Дежурная улыбка так и приклеилась к моему лицу. — Здесь. — Слово сорвалось с губ будто само собой.
Суворова повернулась ко мне всем корпусом, положив один локоть на стол, а другой на спинку стула. Ткань на ее груди натянулась до треска, и со стороны ребят послышался странный шум.
— Лена, а давайте откровенно? — Она пытливо вглядывалась в мои глаза, и я кивнула. — Мне крайне важен этот проект. Крайне… И я бы не хотела, чтобы информация о нем просочилась…
— Я подписывала документы о неразглашении. — Ее слова неприятно меня кольнули.
— Не сомневаюсь в вашей компетенции, равно как и в своих врагах. — Она взяла многозначительную паузу, после которой заставила себя говорить дальнейшее: — Я прошу вас войти в наше положение.
Просить она явно не привыкла, казалось, даже язык ее не слушался, и она произнесла фразу так, словно была иностранкой.
Но как бы ей ни тяжело далась просьба, я не намерена была жить в чужом доме, как подразумевали условия этой сделки.
— И я вхожу, — кивнула я, мягко подводя к нужному результату. — И все организую в лучшем виде так, что вы не почувствуете разницы.
— А если вас поймают, будут пытать, а потом выкинут в кювет из-за этих документов, почувствуете? — каждое слово было окрашено таким гневом и раздражением, что я вжалась в спинку стула и с удивлением смотрела на заострившееся от возмущения лицо девушки. Ребята охнули и затихли, проникнувшись положением вещей, а я не собиралась быть испуганным воробышком: