Оборотень - стр. 44
Тимофей Егорович вздрогнул, закряхтел и открыл веки.
– Ну а потом что? – осторожно поинтересовался Варяг, заметив, что рассказчик очнулся.
– А потом… Закончил школу НКВД в Питере. Да и получил назначение обратно в Североуральск. Стал командиром отряда – у Леватого в подчинении. Всю войну на зоне вертухаем и просидел. Не знаю уж, что лучше – если бы на фронт погнали, может, и подстрелили где-нибудь под Вязьмой, а так, видишь, жив еще. – Беспалый тяжело помотал головой, словно отгонял нахлынувшие воспоминания. – В военные годы очень тяжко было. Лагерь опустел – всех почти зеков на фронт забрали в штрафбаты. Содержание урезали, пайку урезали, обмундирования не выдавали. Веришь ли, в лаптях две зимы ходил – сапоги все конфисковали. А как война кончилась, так у нас лафа началась. Сотнями осужденных каждый день зона прирастала. СМЕРШ работал на износ – окруженцы, дезертиры, попавшие в плен, находившиеся на временно оккупированной территории, увезенные на работы в Германию, – кого у нас только не было! Ну и, ясное дело, урки повалили пачками.
Тогда всех гребли долгим неводом. Берия как решил взяться за ГУЛАГ, так сразу все переменилось. Содержание увеличили, матчасть стали заменять, новое оружие в зону погнали – то, что раньше клепали для фронта, для победы, теперь по лагерям стали раздавать. Мы в числе первых были, кому ППШ перепали. Хорошие машинки, надежные. Мы как ППШ получили, так число бунтов да побегов резко пошло на убыль. Приказ был: по побегушникам стрелять на поражение. А из автомата шмалять – это тебе не из винтаря пукать. Ежели кто на зоне бузить вздумал, сразу по ногам шар-рах длинной очередью! В следующий раз не забузит, падла! – Старик хрипло хохотнул. – А потом товарища Леватого понизили по службе, и я его заменил. Дали мне майора и чрезвычайные полномочия. Словом, я духом воспрял, думал: ну вот, сейчас возьмутся за воров крепко, даром что Лаврентий Палыч решил извести законных воров как класс.
– А ты никак и с Лаврентием Палычем был знаком? – невольно улыбнулся Владислав. – Не удивлюсь, если ты мне скажешь, что он тебя лично орденом награждал.
Беспалый хмыкнул:
– Ну, орденом не орденом, а раз дело было в сорок шестом…
На тринадцать ноль-ноль Лаврентий Павлович Берия назначил совещание, на котором должны были присутствовать начальники тюрем, пересылок, исправительно-трудовых лагерей и колоний строгого режима со всего Советского Союза. Это необычное совещание нарком решил провести в здании Лефортовской тюрьмы, чтобы толстые тюремные стены напоминали участникам о главной цели, ради которой они собрались: о необходимости совершенствования системы исправительно-трудовых учреждений страны. А кроме того, здание тюрьмы для гулаговского начальства куда более привычное место, чем Колонный зал Дома союзов.