Обнять необъятное. Избранные произведения - стр. 5
Но как чиновный бард Козьма Прутков проявил себя много позже, тогда как предисловие к «Досугам», которые начали печататься в 1854 году, помечено 11 апреля 1853 года, и в интервью есть разноголосица – то речь идет о пьесе, то о книге… Да, путаница превеликая.
После первых же публикаций стихотворений и афоризмов многие заметили, что сочинения Козьмы Пруткова весьма уловимо напоминают произведения Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Плещеева, Майкова, Фета, Щербины, Хомякова, Бенедиктова и других известных поэтов. Одни были в восторге от этих сочинений, другие возмущались.
«Писать пародии на все и всех, конечно, особенное искусство, но его никто не назовет поэзией», – писал журнал «Пантеон». И еще: «В стихах есть пародия на балладу Шиллера, как в 3 № есть пародия на стихи Жуковского. Нецеремонность ералашников доходит до того, что, написав какой-нибудь вздор, они подписывают под ним: «из такого-то знаменитого поэта» и смело печатают, хотя у поэта, конечно, не встречалось никогда ничего подобного».
Имелась в виду, помимо прочего, баллада Шиллера в переложении В. А. Жуковского «Рыцарь Тогенбург». У Козьмы Пруткова его «Немецкая баллада» заканчивалась так:
Нетрудно увидеть, что Козьма Прутков оказался не только конгениальным Шиллеру и Жуковскому, но и создал в русском языке устойчивое словосочетание «все в той же по-зицьи», которым бичуют косность вот уже который век.
Обозреватель «С.-Петербургских ведомостей», тоже решив, что Козьма Прутков пишет пародии, стал поучать его, как это делать.
«Во всех этих пародиях (лучших в «Ералаши»), – писал он, – нет цели, нет современности, нет жизни».
В мае 1854 года всем этим измышлениям была дана отповедь в «Письме известного Козьмы Пруткова к неизвестному фельетонисту «С.-Петербургских ведомостей» (1854) по поводу статьи сего последнего».
В «Письме» Козьма Прутков утверждал, что пишет не пародии, а подражания: «Я просто анализировал в уме своем большинство поэтов, имевших успех; этот анализ привел меня к синтезису: ибо дарования, рассыпанные между другими поэтами порознь, оказались совмещенными во мне едином!..»
И вот тут самое время сказать о существе «подражаний» Козьмы Пруткова, безотносительно ко времени, когда они были написаны. Пожалуй, они понимались «прутковским кружком» гораздо объемнее и шире, чем обыкновенное осмеяние какого-нибудь известного произведения. Под прутковские «подражания» подпадали целые литературные школы и течения, в них много намеков на литературную и общественную борьбу своего времени. Но легко найти в них и приметы обыкновенной пародии.