Размер шрифта
-
+
Обнуление. Сборник - стр. 6
Чем вопрос к стеклу с серебром «Кто я?»
Но всё это никчёмные разговоры,
Ведь на самом деле мы выдумываем и самих себя.
Закопай
Если в доме лежит труп, надо быстрее хоронить.
Убрать все его вещи.
По возможности, не говорить
о нём,
не бередить
пустоту души словесным огнём.
Потерпеть. Пережить. Перевыть.
Если в голове лежит боль,
закопай.
Она разлагает собою тебя.
Не дает твоим мыслям рай.
Перестань её культивировать,
выращивать, как диковинный хлам.
Прошлое – это труп. Достань лопату и раскидай
по своим местам.
Да, жалко закапывать.
Но ведь мёртвых мы не храним по домам?
Последний крючок
Этот город вытаскивал крючки из-под моего ворота,
Отцеплял сведённые пальцы, по одному.
Всё, что было близко, важно и по-настоящему дорого
Уходило в размытую импрессионистскую мглу.
Приглядеться – видны очертания,
Отойти – застилает картину туман.
Вся некогда важная жизнь как забытое знание,
Все любимые люди разошлись по своим делам.
Рушатся пазлы из некогда собранных улиц,
Сыплется карта мостов, мест и маршрутов.
Я, как потерянный ошалевший безумец,
Которого из дома выгнали утром.
Этот город вытащит через неделю последний крючок.
Отпустит обратно в пустое море, с ссадиной от укола.
Находясь в объятиях его долгий срок,
Так жутко слышать его прощальное слово.
Некого прощать
– Он сделал мне столько зла!
Сердце разбил и до ручки довёл!
– Нет. Всё это ты совершила сама,
А он рядом лишь брёл.
Ты сама довела себя до истерик,
Он не виноват, что тебя не любил.
Ты сама продала себя за бесценок,
А он выгодно всего лишь купил.
Повзрослеешь, когда поймёшь:
Обижаться НЕ на кого, кроме себя.
Предательство, безразличие, ложь —
Ты сама забежала туда.
Люди не причиняют друг другу боль.
Никто никого не заставляет страдать.
Ты или мученик или герой —
Вся «соль» в том, что это тебе выбирать.
Доброго утра, Линн
Его голос шёлковым платком
Ложится на мои дрожащие лёгкие, обволакивая их собой.
Прогуливается осторожно по нервам, ласковым ветерком,
И делает тише тревожный сердечный бой.
Он действует лучше всех седативных, обезболивающих и энергетиков,
Накрывая от бед с головой.
И вкуснее пирожных-конвертиков
Его слова: «Маленькая Линн, я с тобой».
А когда он вдруг о морали и принципах жизни,
Я ощущаю себя решетом.
В этот момент его слова очищены то ли святым, то ли ведьминым
Серебром,
Он их просеивает сквозь мою ржавую накипь, налипшую на мерцающий
Хром.
Так и хочется звякнуть о землю, как старый Лом.
Но тут он говорит: «Маленькая Линн, я всё равно с тобой».
Чтобы его обрести, мне стоило год учиться дышать
Подо льдом.
А потом высунуть голову, и увидеть, что он всё время стоял на нём.
Страница 6