Обнажение чувств - стр. 20

– На свадьбу?

– Ну да! Завтра утром венчание… С тобой?

– Не знаю, – обреченно проронила она. – Он ничего не говорил. Может, и собрался венчаться. Только не со мной…

– Я тоже подумал, какое венчание? Мы же детдомовские, не крещенные…. А ты меня узнала?

– Да, мы как-то виделись, на вокзале…

– А он оставил какие-нибудь распоряжения?

– Скончался скоропостижно. Во сне…

– Может, раньше что-то наказывал?

Анна взялась за голову.

– Я сейчас ничего не соображаю… Проходите.

В передней Аркаша бросил портфель и точно указал на дверь, за которой лежал покойный.

– Там?

– Там…

Будучи когда-то санинструктором штурмовой роты в Афгане, он еще не забыл медицинских навыков, по крайней мере, живых от мертвых отличал. И тут, покосившись на увлеченную чтением, старушку, пощупал пульс, оттянул тугое, костенеющее веко и сел на подставленный Анной, стул.

– Как же так? Пригласил на свадьбу. А сам… Свадьба, это аллегория? Или все-таки на тебе хотел жениться? Признавайся! Невесту назвал Марина Морена.

– Меня зовут Анна.

– А псевдоним? Ты же вроде как поэтесса?

– Я говорила, про женитьбу профессора мне ничего не известно. – уклонилась Анна.

– Да, выдумщик был еще тот!… Смерть, это тоже женитьба, венчание. Впрочем, не исключено, что он вообразил свою кончину.

– Как это – вообразил? Разве это возможно?

– У Сударева все возможно. – заявил Аркаша. – Это же мечтатель! Прикинулся мертвецом, чтоб посмотреть, что мы станем делать…

– Вы что, идиот? – грубо спросила Анна и поправилась. – Простите за прямоту. Но вы несете вздор! Зачем такое воображать?

– Цели могут быть разные. – сбился известный писатель. – Над нами приколоться, например…

– Как вам не стыдно?

– Мне уже стыдно. – сдался Аркаша, исподволь рассматривая вдову. – Я покраснел, посмотри на мой нос?

Сударев обрадовался, что первым пожаловал приютский воспитанник, но выразить этого никак не мог. В зеркальном его сознании отсутствовали мысли встать, пожать руку, обнять и сказать какие-то слова. Все это было не нужно, а ощущение радости пузырилось и пенилось, как водопад, существующий над его головой. Но что вертелось в его отстраненном от тела, разуме, это спросить про учительский домик на берегу карьера – цел или нет? Аркаша последнее время жил при монастыре, где был когда-то приют, а это всего в двух верстах от поселка стекольного завода. Если ехать в город, то домик этот хорошо видно с дороги, по крайней мере, его пирамидальную крышу.

– А мне все кажется… он жив! – со слезой проговорила Анна. – Не верится…

Аркаша подавил пальцем кожу на предплечье – после нажима оставались лиловые пятна.