Обнажая запреты - стр. 3
Губы мелкой даже мягче, чем казались. Сочные. Податливые. Бьют по шарам моментально. Так, что сердце сотрясает нутро ударными волнами – глухо, муторно – будто резко стало весить тонну. Какие полминуты? Вдохнуть бы, не то что оторваться.
– Ты что творишь, ненормальная? – отталкиваю её, резко отстраняясь. Из Аниной груди вырывается разочарованный вздох, но я спасаюсь за безразличием. Остужать одним махом моя врождённая фишка. Даже их со Стасом отец, суровый дальнобойщик, так ни разу не выстоял.
А вот она будто бы в трансе каком-то, обжигает своим ведьмовским взглядом. И вроде не пила особо. Добить, что ли, словами?
– Что смотришь? Беги, Малая. Иначе драть буду до пустых яиц. Лучше беги.
Анюта пятится назад, торопливо отворачивается, но у двери будто врезается в стеклянную стену.
А потом резко оборачивается и окончательно вышибает мой мозг.
Демонстративно медленно стягивает с себя платье, не прекращая прожигать меня нефритовым взглядом.
В стерильной черепной коробке больше не остаётся ни одной порядочной мысли.
3. Ведьма
Анна
Даня, Данечка, Северный... не таким я рисовала в мечтах наш первый раз. И брата своего сейчас прибить готова. Грубость напускная, слова колючие – это всё из-за Стаса! Это он кидается на всех без разбора, кто хоть взглядом подозрительным стрельнёт в мою сторону.
Ерунда всё – дружба с пелёнок, какие-то понятия, принципы. Я дождусь его из армии. Вопреки всему. Я, а не кто-то другой. Может, Дан потому и меняет девчонок, что не может переступить через дружбу. Разве можно быть равнодушным и так целовать? Будто завтра не наступит, а мы последние люди на всём белом свете.
И мне страшно. Дико страшно стоять перед ним, кутаясь только в облако длинных волос. Жутко смотреть в сизые сумасшедшие глаза, в которых холод обжигает даже сейчас. А ещё очень-очень стыдно, потому что вообще не представляю, что делать дальше. Всё-таки не маленькая, знаю, что происходит наедине между мужчиной и женщиной, но понятия не имею, с чего начать. Остаётся ругать себя за неопытность и неумение общаться с парнями. Ведь даже не смотрела ни разу ни в чью сторону! Поклялась себе, что это будет Север и больше никто другой.
Вот только Дан продолжает просто стоять. Не прогоняет, но и помогать не спешит. Будто на прочность проверяет. Так я пойду до конца! Разве может быть иначе, если я люблю его, сколько себя помню? Это во мне говорит не легкомыслие, и не шампанское – это отчаянье. Год, когда и без того живёшь от встречи к встрече, перебиваешься случайными взглядами, довольствуешься редкими снимками в инсте – слишком много.