Обманщики - стр. 2

– Наука и мораль! – всплеснула руками Калерия Павловна. – С ума сойти!

Вошла девушка в белом фартуке, внесла большой поднос. На подносе стояла ваза с фруктами, фарфоровая корзиночка с конфетами, тарелки, салфетки и ножички в специальной стойке.

Фрукты были невиданно прекрасные: апельсины, груши, персики, абрикосы и ананас, нарезанный кусочками, которые были выложены на длинный лоскут его колючей шкурки. От запаха ананаса защекотало под языком.

– Кофе или чай? – спросила горничная.

– Кофе, если можно.

– По-турецки или в кофейнике?

– Все равно.

– Наташе тоже все равно! – строго сказала Калерия Павловна.

– Тогда в кофейнике.

– Молоко, сливки?

– Нет, спасибо.

Академик Алданов пришел минут через десять. Он оказался мил, прост, дружелюбен и остроумен. Похож на свою фотографию из книги «Советская наука на службе мира и прогресса». Большие, широко расставленные глаза. Пестро-седая шевелюра. Добрая улыбка. Мягкое теплое рукопожатие. Персик ел, как яблоко, – кусая сбоку, обливаясь соком, вытирая подбородок льняной салфеткой и чуть-чуть любуясь собой.

Потом пошли к нему в кабинет, на второй этаж. Стасик осматривался, запоминал широкую лестницу, просторный коридор, филенчатые двери, тройное окно, огромный письменный стол, книжный шкаф размером в стену.

Сидели на креслах вокруг журнального столика. Алданов скупо и четко отвечал на вопросы. Говорил, что атомная бомба – это вынужденный ответ СССР на агрессивные планы империализма и что будущее – за освоением космоса, за АЭС и ЭВМ. «Вот три кита прогресса!» Ну и еще химические удобрения и полимеры, разумеется: новые дешевые и сверхпрочные материалы. Стасик не удержался и задал стандартный вопрос – а вдруг мощные ЭВМ все пересчитают и ученым будет нечего делать? Алданов ответил столь же стандартной притчей о том, что научное знание – это остров в океане неведомого, и чем больше этот остров, тем длиннее его береговая линия, то есть границы непознанного. «Вы меня поняли?» Стасик понял, но это было скучно.

Но зато как оживился Алданов, когда Стасик стал расспрашивать его просто о жизни, особенно о школе и студенчестве! Алданов вырос в Нахичевани, но не в Нахичеванской АССР, а в пригороде Ростова-на-Дону с таким названием. Двор, дети, друзья и враги, драки и влюбленности, мама и папа, дед и бабка, голуби и рыбная ловля, школа и гениальный учитель математики. У академика сияли глаза. Казалось, его впервые за много лет расспрашивают о простых вещах, о его детстве и юности и он счастлив. Вот тут-то Стасик и заикнулся о большом биографическом очерке – и Алданов с радостью согласился.