Обмани меня дважды - стр. 28
Но когда эта девочка приходила сюда? Вчера? Два дня назад? Двадцать?
Теперь время проходит мимо него. Он попал в ловушку этого мгновения, которое никогда не кончается. Но он и сам не смеет выбраться из него, потому что если он это сделает, все переменится. Мир забудет о том, каким видел его когда-то. Вместо этого он увидит его новое лицо: яростное, искаженное, убийственное.
Осколки на полу, попавшиеся на глаза, – это его амбиции, его идеалы, его глупая самонадеянность: «Я никогда не буду таким, как мой отец, когда повзрослею. Я не повторю его ошибок».
Тишина в саду стала еще более оглушительной.
Оливия начала поиски с библиотеки, но оказалось, что самые многообещающие ящики забиты географическими картами – их нашлось так много, и некоторые из них оказались настолько древними, что можно было подумать, будто какой-то из герцогов страдал навязчивой идеей собирания карт.
Затем она перешла в кабинет – утром она велела горничным в первую очередь навести порядок там. Едва Оливия зажгла свет, она увидела доказательство их плохой работы в полосках пыли по краям ковра.
Оливия заскрежетала зубами. Это ее не касается. Она же не настоящая экономка.
Она задвинула засов у себя за спиной. Обычно кабинеты обставляли весьма скромно, чтобы удобнее был принимать торговцев. Но эта комната с толстым турецким ковром на полу и дубовыми панелями говорила о ее высоком назначении: тут вели дела явно великие люди. Подумать только, Марвика когда-то считали ведущим государственным деятелем! Современный Кейтон, неподкупный, кумир бедняков. Ха!
Но все же среди этого молчаливого великолепия Оливию взволновали пустой письменный стол и незаполненный регистрационный журнал. Почему-то они казались доказательствами трагедии, чего-то ужасного.
Пожав плечами, Оливия заставила себя отогнать эту мысль.
Да, что-то пошло не так: Марвик женился на порочной женщине. И что из этого? Возможно, он дал своей жене какой-то повод презирать себя. Возможно – к примеру – он кидался в нее вещами.
Оливия потянула на себя верхний ящик стола. Увидев, что он заперт, она вытащила из пучка волос шпильку. Опустить язычок замка оказалось совсем несложно. Этот талант был знаком внимания со стороны школы машинописи, где она сидела слева от будущей виконтессы и справа от бывшей воровки-карманницы, Лайлы, твердо уверенной в том, что ни одну девушку не должен останавливать замок. Секретари – интересный народ.
В ящике оказалось несколько гроссбухов. Сняв очки, из-за которых надписи порой расплывались перед глазами, Оливия обнаружила в гроссбухах записи о доходах с поместий герцога. К августу 1884 года заметки стали неразборчивыми, в сентябре того же года они прекратились.