Обман Розы - стр. 42
Вскоре беседа приобрела более доверительный характер, и София, орудуя челноком, принялась вспоминать детство Этьена. Я не мешала ей, потому что когда мать рассказывает о сыне – остальные могут помолчать и подумать о чем-то своем. Но думать о другом не получалось, и я поймала себя на том, что прислушиваюсь к рассказам мадам Аржансон с интересом.
– Ах, он был такой упрямый, – поверяла она мне. – Мы с мужем не могли с ним сладить. А после того, как мой дорогой Эмильен умер, он вообще никого не слушает. Хотя с Огюстом у них хорошие отношения, но Огюст – не отец, он ко всему относится так мягко… Да и разве мужчина может понять сердце матери? Эти ужасные машины… Это ведь так опасно! Все может взорваться! Я слышала об этом. А аварии?! Вдруг он попадет в аварию!
– Но на лошади вероятность аварии еще выше, – успокоила я ее, пытаясь скрыть улыбку. Потому что беспокойство о графе, словно он был еще мальчишкой в коротких штанишках, казалось мне забавным. – Машину не напугать, она не подвернет ногу, и все зависит только от умения того, кто ее ведет.
София посмотрела на меня с сомнением, а потом вздохнула:
– А ведь вы правы. Вот наш сосед – месье Нитуш, вылетел из седла, когда лошадь испугалась ворон и понесла, и сломал ключицу.
– Машину вороны не испугают, – заверила я ее.
– Спасибо, дорогая, вы меня утешили, – она с признательностью погладила меня по руке, но тут же заговорила о другом, словно застеснявшись своего порыва.
Мужчины вернулись уже в сумерках, и Этьен первым делом внимательно посмотрел на меня и на мать.
– Как провели время? – спросил он, целуя мать.
– Мы ничуть не скучали без вас, – ответила она. – Мы с дорогой Розалин прекрасно провели время, и не появись вы – прекрасно бы поужинали.
– Что поделать? Придется тебе терпеть за столом наше присутствие, – весело объявил Этьен. – И мы голодны, как волки! Скажи, чтобы накрывали на стол, – он подошел ко мне, и поцеловал – тоже в щеку, но долгим поцелуем, обняв за талию, а потом шепнул: – Хвалю, отлично стараешься.
Я притворилась, что меня совсем не задела его оскорбительная похвала. Ужин прошел спокойно и мило, месье Огюст очень уморительно рассказывал, как они с Этьеном рыбачили, и мы с Софией не могли удержаться от смеха.
Граф почти не участвовал в разговоре – потягивал вино, слушал, подперев голову, и как-то очень внимательно смотрел на меня. А может, мне это чудилось при неверном свете свечей.
София предложила сыграть перед сном в карты, и мужчины ее поддержали. Но я не умела играть и перепугалась до смерти. Я попыталась отговориться усталостью, но Этьен мне не поверил.