Обман Розы - стр. 21

Чтобы разбить наваждение, я двумя пальцами подхватила золотистую карамельно-ореховую пластинку и отправила ее в рот.

– Удивительный десерт, – сказала я графу де ла Мар. – Такое приятное послевкусие после карамели, ароматизированной анисом… И ваниль во взбитых сливках… Мне кажется, вы должны повысить жалованье мадам Пелетье. Она сто́ит бо́льшего.

Граф ничего не ответил – развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.

Родители графа де ла Мар приехали раньше, чем ожидалось. Утром я только успела спуститься к столу, когда снаружи раздались голоса, конское ржание, грохот чемоданов, и граф сбежал по лестнице со второго этажа, перепрыгивая через две ступеньки. Он не заметил меня, и вылетел на крыльцо.

– Мадам! – услышала я его веселый голос. – Отец! Почему вы не предупредили? Я бы забрал вас из Санрежа сам, не надо было ехать в казенном экипаже!

– Лучше я поеду в казенном экипаже, чем еще раз сяду на твою адскую коляску! – раздался мужской добродушный бас. – У меня до сих пор кости болят, после прошлой поездки.

– Почему ты называешь Огюста отцом, а меня – мадам?! – вступила в разговор невидимая мне женщина. – Этьен! Когда ты уже бросишь дурачиться!

– Наверное, никогда, дорогая мама! – засмеялся в ответ Этьен.

Так вот как зовут моего мужа…

То есть мужа графини.

Этьен. В этом имени были сила и ласка. Совсем не похоже на «Коко». Коко – даже повторить смешно.

Я и в самом деле усмехнулась, но тут в комнату вошли Этьен и его родители, и я поспешила изобразить приветливую улыбку.

Передо мной стояла элегантная дама в шляпе с вуалью и в соболином манто. Седые волосы были уложены локонами, а фиалки, приколотые к отвороту дорожного костюма, подчеркивали необыкновенные темно-синие глаза дамы.

– Доброе утро, дорогая Розалин, – сказала дама радушно, – счастлива вас видеть.

Но я заметила, как она поджала губы – нет, она не рада видеть невестку. Совсем не рада. Но она тоже не заметила подмены. Она тоже не отличила меня от настоящей графини де ла Мар.

Отец Этьена был выше жены на две головы и на полголовы выше сына. Сын и отец были совершенно непохожи – в отличие от сына, обладавшего почти классической красотой, отец был вовсе не красив. Он был рыжий, темно-рыжий. Лицо у него было красное, с крупным мясистым носом, светлые глаза, обрамленные рыжими ресницами, смотрели задорно, а живот заметно нависал над поясным ремнем.

– Я тоже рада вас видеть, – сказала я, идя к ним навстречу. – Мадам де ла Мар… Месье де ла Мар… – присев перед ними в книксене, я хотела пожать руку дамы, но обнаружила, что все трое смотрят на меня с недоумением.