Обман Инкорпорэйтед (сборник) - стр. 62
– Я Гретхен Борбман, – представилась Рахмаэлю девушка тихим, но абсолютно спокойным голосом. Она протянула руку, и, машинально пожимая ее, он почувствовал гладкую и слегка прохладную кожу. – Добро пожаловать в нашу маленькую революционную организацию, мистер… – Она сделала вежливую паузу.
Он назвался.
– Арабо-израильтянин? – поинтересовалась Гретхен Борбман. – Из Федерации семитских народностей? Или из фирмы, занимавшейся перевозками, – она раньше была крупной, а теперь исчезла… Кажется, она называлась «Аппельбаум энтерпрайз»? Вы имеете какое-то отношение к тому, что случилось с ней и их прекрасным новым кораблем «Омфалом»… кажется, это был ваш флагман?
Поразительно, что она этого не знала; СМИ сделали из полета «Омфала» в систему Фомальгаута событие столь грандиозное, что знать о нем обязан был каждый, по крайней мере на Терре. Но здесь была не Терра, а привычная для гуманоидов среда обитания вокруг Рахмаэля давно поблекла, обратившись в гротескный призрак из клейкой морской тины, налипшей на испаряющую влагу циклопическую физиономию, которая источала едкую вонь, словно ее полоскали в нечистотах: признак вырождения до состояния гидрокинетически управляемой органической ткани того, что некогда было – или казалось – человеческим существом (хотя бы убийцей-наемником из «Тропы Хоффмана лимитед»).
– Да, – осторожно согласился он, и в глубину его мыслительного аппарата отправился по проводящим цепям тревожный сигнал, настороживший особый чувствительный механизм. Отныне он будет на взводе до тех пор, пока не прозвучит команда отмены, и Рахмаэль не сможет на него повлиять.
– «Омфал» был – и до сих пор остается – единственным активом нашей фирмы. Без него мы ничего собой не представляем. – Он осторожно рассматривал группу людей, называющих себя долгоносиками, желая выведать, не подозревает ли кто-либо из них о мучительной и бесплодной попытке полета к Фомальгауту. Никто из них не подал виду, никто не заговорил и не состроил знающей мины. Столь долгое общее отсутствие ответной реакции ввергло Рахмаэля в тревожную растерянность. И на него снова накатила пугающая и внезапная, как и прежде, волна наркотического опьянения, время в его восприятии вдруг сделало скачок, изменив все предметы и людей в комнате. ЛСД вернулось, по крайней мере ненадолго, и это не удивило его, но время было выбрано неудачно. Он вполне мог бы обойтись без сюрприза в эту решающую минуту.
– У нас никаких новостей с Терры, – посетовал здоровяк с зубочисткой по имени Хэнк Шанто вполне обычным голосом. В отличие от внешности, которая превратилась в пугающий цветной коллаж, где текстура плоти и одежды приняла фантастический вид, а световой фактор удваивался до тех пор, пока перед Рахмаэлем не очутилась бесформенная лужица нагретого металла. Ему пришлось отодвинуть стул от зловещей раскаленной пластины, заменившей человека. За ней маячил Хэнк Шанто, чья шарообразная голова словно по чьей-то прихоти помещалась над коллажем из языка пламени, в который превратились одежда и плоть человека.