Обман Инкорпорэйтед (сборник) - стр. 137
Феликс был высокий и светловолосый, с небольшими усиками. Его веселые глаза вечно блестели, как пуговицы, и он имел привычку смотреть на людей сверху вниз, засунув руки в карманы или обхватив ими стопку книг. Кожа у него была здоровая и загорелая, характер замечательный. Барбаре он нравился, хотя немного действовал на нервы. Он вечно обо что-нибудь спотыкался, в разговоре размахивал руками. Она не могла принимать его всерьез.
Пампушка Пенни в толстой парусиновой рубашке и с неизменной сигаретой в зубах была теплой и привлекательной. Она много и заразительно смеялась низким, почти мужским смехом. Она не красила губы, а в Касл взяла лишь две пары туфель, и обе без каблуков. И мужские брюки.
Что до самой Барбары Малер, то в двадцать лет ей открывался мир, совсем не похожий на тот, к которому она привыкла, живя в Бостоне. В новую жизнь она входила со смешанным чувством робости и угрюмой сдержанности. В компании она забивалась в угол и сидела, грея в руках стакан, отчего люди считали ее заносчивой и нелюдимой. Если к ней подходил мужчина, она тут же отбривала его парой тщательно подобранных реплик. На самом деле ей просто было страшно. И особенно сильно она боялась тех самых мужчин, которых отшивала, умирая от желания с ними поговорить.
В двадцать она носила гладкую стрижку, со всех сторон одинаковой длины. Волосы у нее были густые, темно-русые и лежали тяжелыми широкими прядями. Как у херувимов Боттичелли. Крупный римский нос придавал ее лицу выражение упорной силы и в то же время мальчишеского задора. Сочетание женской строгости и мужской незрелости. Многим она и казалась скорее незрелым мальчиком, чем женщиной.
В те времена она была стройной, с хорошими руками и ногами. На запястье носила браслет из бронзы, свое единственное украшение.
Сидя в углу и наблюдая, как болтают и смеются другие, она чувствовала себя одинокой. Смешиваться с ними ей не хотелось, а когда приходилось кому-то отвечать, она говорила резко, отрывисто и немногословно. Много лет спустя она поняла, что все тогда считали ее грубой и глупой. Мужчины, которые пробовали ее закадрить, никогда не повторяли своих попыток.
Каждую неделю она писала домой, особенно часто младшему брату, своему любимцу. Бобби было семнадцать. Он бросил школу, чтобы жениться на глупой, эгоистичной девчонке-секретарше, которая ушла с работы через неделю после свадьбы. К огромному разочарованию домашних, в школу он так и не вернулся. Барбара, едва ли не единственная из всей семьи, писала парню длинные, душевные письма. И он это ценил.